Ленин заявил, что гражданская война в России продлится пятьдесят лет и что пройдет пятьдесят лет, прежде чем Советы смогут контролировать мир.

Во время беседы в конце лета 1918 года с полковником Эдвардом М. Хаусом этот спокойный наблюдатель президента Вильсона и американский делегат мира заметил, что после подписания мира может пройти пятьдесят лет, прежде чем мир узнает, существует ли или может существовать такая вещь, как всеобщий мир. В связи с этим он отметил, что важнейшим вопросом, который должны решить мировые правительства, является вопрос о том, хотят ли они использовать этот пятидесятилетний период для подготовки к миру или к новой войне. Если они искренне желают мира, то Лига Наций станет организацией, которая поможет им в осуществлении их идеала. До перемирия идея полковника Хауса заключалась в том, что Лига Наций должна была рассматриваться как Лига правительств для подготовки к миру.

Если Ленин говорит от имени большевиков и если идеи полковника Хауса разделяют государственные деятели мирной конференции, то в течение следующих пятидесяти лет эти две силы реконструкции будут сталкиваться.

После слежки за большевиками, после слежки за многими союзными армиями и вражескими войсками в поле, после наблюдения за колебаниями общественного мнения через прессу различных бывших воюющих и нейтральных стран, я пришел к выводу, что это поколение, а возможно и следующее, увидит конец войн наций, но начало классовых конфликтов. Последние будут развиваться во всех странах, не исключая и Соединенные Штаты, но в каждой из них они будут принимать различные формы и формулировать различные требования. В тех странах, правительства которых наиболее реакционны, в тех отраслях промышленности, директора которых наименее прогрессивны, эта революция мнений может принять и, вероятно, примет форму большевистского действия.

Как и все великие проблемы, решение в значительной степени зависит от руководства. Большевизм всегда добивался успеха там, где не справлялись правительства и промышленные лидеры. В России, Венгрии и Баварии большевизм преуспел потому, что те, кто руководил старыми правительствами и предприятиями, потерпели неудачу. Хотя опыт союзников в Сибири выглядит обескураживающим, хотя их неспособность сотрудничать там была прямой помощью большевикам, это не является показателем будущего курса союза правительств. Когда народы мира и сами правительственные лидеры признают, что в период восстановления могут существовать только две силы: (1) союз правительств или (2) союз Советов, правительствам будет легче собраться вместе, ибо в единстве не только сила, но и порядок, а требование народов всего мира - не беспорядок и большевизм, а порядок, пища и работа.

Большевизм, хотя он и преуспевает там, где другие терпят неудачу, является программой промышленного провала, как это уже было продемонстрировано в России. Против объединенного руководства людей, добившихся успеха демократических представительных органов власти, против объединенного руководства людей, построивших великую промышленность и рабочие нации, ни большевистская форма правления, ни большевистский план "промышленной демократии" не будут иметь успеха, потому что в Швейцарии, Англии и США демократия существовала за столетия до появления большевизма, и в течение последнего десятилетия промышленные учреждения этих трех стран постепенно преобразовались. "Промышленная демократия" реализуется в этих странах без разрушения собственности и жизни, общества и государства.

Милитаризм был "последним средством королей", а большевизм - "похоронным маршем пролетариата".

По всему земному шару тянется змеиный след большевиков. Соединенные Штаты и союзные правительства, добившиеся успеха в борьбе с милитаризмом, теперь объединились в Лигу Наций для установления мира во всем мире и борьбы с большевизмом. Исход этой реконструктивной войны столь же определен, как и финал борьбы между двумя группами воюющих сторон в Великой войне. Преследуя большевиков, эта Новая мировая лига, поддерживаемая общественным мнением, в конце концов обогнет земной шар. Большевизм, гоблин реконструкции, постепенно исчезнет, и Цивилизация будет безопасно и осторожно продвигаться к тому периоду всеобщего счастья, который был мечтой пророков и целью всего человечества.