Каким только не видел старшина этого самого дроу: злым, щурящимся от плохо скрываемого удовольствия, еле стоящим на ногах от усталости или ранений. Но зевающим во всю свою зубастую пасть и сонно пошатывающимся — впервые. Застыв у котелка с зажатой в руке знатной щепоткой черного чая, не успевшей направиться по назначению до явления Ссешеса народу, Сергеич с известной хитринкой помолчал, подавив первый приступ любопытства. Ход мыслей старшины был примерно такой: «Если захочет, сам расскажет. Ну а на нет и суда нет». Снижение любопытства было обеспечено московскими гостями в полной мере. Убеленному сединами старому вояке после недавнего визита уже ничего не хотелось — ни тайн, ни открытий. Именно поэтому, поприветствовав дроу, Сергеич продолжил священнодействия по приготовлению походного чая — «с дымком».
— Доброго утра, командир.
Утренний густо заваренный чай, приготовленный в походном котелке, так ценимый охотниками, ролевиками и просто любителями многодневных походов… Особую пикантность этому божественному напитку обычно придают плавающие в нем хлопья пепла, сосновые иголки и повальное сонно-похмельное состояние чаевничающих. Но последнее не относилось к нашему случаю. Хотя…
— Хорошее пожелание. Надеюсь, оно будет таким для всех, кроме наших врагов.
С этими словами дроу уверенно занял левую половину придвинутого к кострищу бревна, играющего роль импровизированного дивана, скамейки, лавки, игрушки для заточки драконьих когтей, нужное подчеркнуть. Протянув руки к ласково потрескивающему костерку, уютной волной тепла отгоняющему утреннюю прохладу и сырость, Ссешес умиротворенно прикрыл глаза и тихим тоном, совсем не подходящим к смыслу речи, задал вопрос:
— Чем Иванов за горло взял?
Вскинувшемуся было старшине сперва явно хотелось ответить что-то не особенно лицеприятное, но усилием воли он сдержал уже готовые вырваться слова. Только зло хмыкнул и, вооружившись удобной веточкой, принялся поправлять разбежавшиеся из кострища угольки.
— Родственники? Или…
Поникнув плечами и устремив взгляд в глубину пышущего багрянцем костра, старшина усталым, глухим голосом ответил:
— Попытался… Мне-то что, старому бобылю. Ни семьи за душой, ни родичей, только могилки под Псковщиной. Ребят вот жалко…
Ссешес поставил локти на колени и, положив подбородок на сцепленные пальцы, скучающим голосом принялся излагать свою позицию:
— Ну а чего ты от агента Дома хотел? Работа наказующих — тоже не сушеные слизни. Особенно у вас. Я тут Иванову одних излишне любопытных подарил. В упаковке, можно сказать. Слишком они устремленно в этом районе шуршали, как стайка гоблинов вокруг дохлого драуга. И хочется, и укусить страшно — вдруг просто спит! — Улыбка, немного кривая от неудобной позы, промелькнула на лице дроу, с каждым мгновением принимающем все более сонное выражение. — Так в этом отряде, не поверишь, больше половины предателей твоего Дома. Я еще тогда чуть не свихнулся — без помощи пожирателей разума столь массово обойти клятву Дому практически невозможно. Да и то, слава Ллос, даже в этом случае бездушные марионетки умирают максимум через пару дней. Так оказалось, что у вас понятие клятвы на верность Дому, конечно, существует, а вот механизмов ее обеспечения, кроме усердной работы клана наказующих и страха перед мощью Дома, нет. Вообще нет! И как вы так живете?
Не отвлекаясь от слежения за костром, Сергеич вроде как безразлично спросил:
— Ну а у вас там что не так?
— Хм… то же самое спрашивал Иванов! — При этих словах Ссешес еще раз зевнул и часто заморгал, пытаясь согнать выступившие от зевка слезы. — Все просто. Есть несколько видов магических клятв, непосредственно привязанных к аурам соклинающихся. В зависимости от степени контроля различают Низкую и Высокую клятву. Так что если Низкую клятву можно и нарушить, правда с проблемами для здоровья вплоть до смертельных, то после Высокой даже подумать о ее нарушении не получится. Она в само базовое ядро разума встраивается. Так что у нас проблем с верностью членов Дома обычно не возникает. И новых членов в Дом принимают только под Высокую клятву. Леший вот, да и Ва Сю тоже. Dalharen еще только предстоит, если заслужит. А вот с вами сложнее. Иванову по поводу переуступки ваших клятв я уже вопрос задал. Да только…
— Да я понимаю, что после плена, да и чудес всех этих, веры нам никакой. Теперь долго нервы трепать будут. — Обреченно махнув рукой, старшина, добавил: — Да что уж там… Сходил бы ты, командир, поспал. А то так и челюсть недолго вывихнуть.
После такого предложения Ссешес титаническим усилием сдержал зевок и, сделав каменное лицо, выдал ЦУ:
— Сегодня вечером идем в рейд. Идем я и твоя парочка — Юра и Гена. Подготовь запасы на пару дней и выдай парням немецкие карабины и патроны. Остаешься за главного над хумансами. За периметр не беспокойся — Дух Чащи прикроет. По Иванову на будущее — в конфликт не вступай, а что рассказывать, решай сам, вроде не дурак. Он или подобный ему нас еще не раз посетят. Олегу скажи, чтобы работал со своим радио прямо из лагеря — так будет для него безопаснее. По Ва Сю — ее просьбы воспринимай как мои.
После паузы, возникшей в речи дроу, старшина вставил свой вопрос: