— Правильно Ссешес говорит, демаскировка будет полная. А что по земле не подойдут, так эскадрилья штурмовиков за час любой дворец на камешки раскатает. А если тяжелые бомбардировщики прилетят, то тут все перепахано на метр в глубину будет. Так что дворец — это, конечно, хорошо, но глубокая землянка гораздо лучше.
Глава 4
СТАЛИНСКИЕ СОКОЛЫ
Первым делом — самолеты… Ну а девушки? А девушки — потом!
В целях обеспечения секретности использования медикаментозного состава «Зелье кошачьего глаза» летчиками ночных эскадрилий приказываю:
Начальнику Особого технического бюро НКВД майору Государственной Безопасности В. А. Кравченко:
1. С целью дезинформации противника разработать и установить на самолеты прибор, якобы предназначенный для ночных вылетов.
2. Разработать комплекс мер для создания видимости особой важности прибора (охрана, хранение, установка).
3. Снабдить приборы устройствами самоуничтожения, гарантирующими их практически полное уничтожение.
4. Организовать утечку информации о существовании закрытой лаборатории при институте мозга, занимающейся проблемами зрения.
Значительно позже
23.07.1941 г. к нам на аэродром в сопровождении двух автоматчиков и одного капитана из НИИ ВВС прибыл майор НКВД Геннадий Степанович Куров. С начальником нашего тридцать третьего ИАПа Николаем Ивановичем Акулиным майор беседовал в закрытом кабинете в течение полутора часов. Все это время перед закрытыми дверями стояли два прибывших с майором сержанта с ППД. Вечером произошла вторая неожиданность: к нам на полосу приземлилось звено «Мигов» НИИ ВВС, и в здании штаба новоприбывшим срочно выделили комнату с охраной. 24 июля утром нам на собрании объявили о формировании трех новых звеньев с участием прибывших вчера летчиков. А также сказали, что на время полетов экипажи звеньев переведут в отдельную казарму и полностью запретят общение с персоналом, не занятым непосредственно обслуживанием отдельной эскадрильи. Как мы догадались, привлечение пилотов нашей части к формированию эскадрильи было обосновано знанием района боевых действий. Летчики НИИ ВВС хоть и изучили район по картам, но полностью уверенными себя не чувствовали. Вот в то утро я и узнал, что переведен во второе звено вновь созданной на базе нашего истребительного полка особой ночной эскадрильи.
Первое, что меня поразило, — подписка о неразглашении, которую заставили написать всех наших вновь переводимых пилотов и техников. Потом каждого из нас (и аэродромный персонал тоже) почти четыре часа песочили особисты. А после работала отдельная медкомиссия, промурыжившая нас до глубокого вечера. За этот показавшийся бесконечным день провернули гору организационной работы. Фактически эскадрилья была сформирована с нуля за неполных восемь часов. Для ее организации не пожалели ни людей, ни средств. На обслуживание раздергали БАО. Вдобавок против всех норм и правил были выделены мотористы, оружейники и прибористы, и все это для обслуживания только одной эскадрильи. В кратчайшие сроки выделили помещения для отдельной столовой и для дополнительной охраны в виде двух рот автоматчиков. Всех пилотов, включая новоприбывших, поселили в отдельную казарму и запретили покидать расположение части.
Уже вечером, после медкомиссии, на собрании в присутствии капитана НИИ ВВС и майора Курова, теперь являвшегося нашим куратором, наконец объяснили причину такого уровня секретности.
Оказывается, на базе нашей эскадрильи собирались испытывать новый секретный химический состав, дающий возможность безо всяких приборов видеть в темноте.