– Есть хочешь? – спросила девушка, сидящая рядом с ним, худая, рыженькая. Та, с добрым сердцем.

Он вдруг проголодался. Улыбнулся ей в ответ и кивнул. Адель начала скармливать ему картошку, ломтик за ломтиком, осторожно доставая промасленные кусочки. Он чувствовал себя ручным козлом в живом уголке. Жуя, Дэнни вернулся к жизни и внимательнее изучил Адель. Свеженькая и безупречная, какой может быть только восемнадцатилетняя девочка. На ее молочно-белой коже – ни единого пятнышка, ничего лишнего. Движения ее нежных рук казались хрупкими, незаконченными, не то что прагматичные жесты Джуди, воспитавшей двоих детей. Понимает ли эта девушка, что он изучает ее? Должна понимать.

Шелл выстукивала на приборной доске какой-то нервный ритм:

– Давайте вернемся на пожар. Посмотрим, что там творится!

Голова Беккета откинулась назад, глаза закрыты:

– А с этим парнем что?

Терри громко втянул воздух через соломинку, поболтав ею в остатках льда на дне своего стаканчика:

– А его на хуй.

Беккет не двинулся, вопросы задавал в потолок.

– Отпустим его?

Терри швырнул в Дэнни кубик льда:

– Не, давайте просто оставим тут на заднем сиденье, и рано или поздно его кто-нибудь найдет.

Дэнни подумал: «Вот как себя чувствуют сумасшедшие, вот так, как я сейчас».

– Терри, поезжай обратно к торговому центру, машину оставим там. – Глаза Беккета были открыты. Он тут главный.

– А наши отпечатки?

– Кому какое дело до наших отпечатков? А он никому про нас не расскажет. Не расскажешь?

– Пожалуйста, только отстегните ремень безопасности. – Дэнни сам удивился своему мяуканью.

Шелл завизжала:

– Хочу посмотреть на пожар!

– Я останусь с ним.