— Ася, вернись в машину, — сказал Митя.
Она оглянулась и закатила глаза.
— Ну что, пап?..
— Сядь в машину! — повторил Митя громко, и тут же стало поздно.
Проходы наполнились людьми мгновенно, как будто в тесном русле вдруг поднялась вода, и сразу некуда стало поставить ногу. Автомобили начинали качаться, скрипели рессоры. Никто не бежал и намеренно не толкался, лица были спокойные и сосредоточенные, как в очереди на эскалатор в час пик, только ступенек впереди не было. Он видел такое однажды в подземном переходе после футбольного матча, когда полторы тысячи человек с двух сторон пытались войти в метро через четыре стеклянных двери, и до сих пор помнил тишину, шорох одежды, и шарканье ног, и чужое дыхание вокруг, массу одновременных выдохов и вдохов, и как ему вдруг отчетливо стало ясно, что его крошечная ничтожная воля не имеет никакого значения и, даже если рвануться на выход или поджать ноги, его все равно понесет вперед к узкому месту.
— Пустите, — сказала побледневшая мама-Пежо. — Пропустите, пожалуйста, — и заработала локтями, но встречный поток уже накрыл ее голубую машинку и застыл, как цементный раствор.
— Это вы сигналили? — раздался женский голос. — Что такое, есть новости?
— Ворота открыли, да? — спросил кто-то с надеждой.
— Господи, ну наконец-то!
— Что он сказал? Повторите, я не слышу! Что-то с воротами?
— Да вроде открыли...
— А которые, те или эти?
— Откуда я знаю? Сами спросите!
— Лёва, Лёвочка, дай мне руку. Дай руку!
— Не надо толкаться, здесь нет места!
— А вы проходите вперед!
— Осторожнее, здесь ребенок! Лёва!
— Так открыли или нет? Кто сигналил? Дайте пройти!
Толпа зашевелилась и разбухла, похожая на тесто, выпирающее из кастрюли, и кто-то лег уже на капот кабриолета, сердито закричала нимфа, потом ойкнула Ася, которую прижали к полированному красному борту. Митя поискал глазами жену и не нашел, ее не было видно за головами, хотя Тойота стояла прямо напротив, через проход. Распахнутая дверь патрульной машины у него за спиной захрустела, готовая вылететь из петель. Один громкий звук, подумал он. У кого-нибудь сдадут нервы, кто-нибудь упадет, или закричит, или просто начнет пробираться к воротам, и начнется как вчера. Только бежать в этот раз будет некуда.
Надо было отвлечь их, остановить до того, как станет слишком шумно, объяснить, что они пришли зря, и заставить повернуть назад. Но еще раз включать сирену точно было нельзя, сирена сделала бы только хуже, так что он схватился за влажное патриотово плечо, и взобрался на подножку Форда, и сверху разглядел наконец Сашу и красивую женщину-Кайен в принужденном объятии возле Тойоты, и розовую от волнения макушку мамаши-Пежо, и Аську, которая, умница, забралась-таки к нимфе в ее железную мыльницу. Он поднял руку и крикнул: