И, вновь показав, показав охраннику пустые руки, он приобнял меня и повел на свежий воздух.

Я не сопротивляясь. Ошарашенная увиденным.

Как так? Взять и ударить? Мы же не в садике, не в начальной школе…

А женщин он воспитывает так же? Как… Как Борис?

Я с испугом посмотрела на него и тут же вырвалась, натолкнувшись на другого мужчину.

Меня тут же окутал древесный аромат и обняли теплые, почему-то показавшиеся самыми надежными, руки.

— Воробушек, что случилось? — раздался до боли знакомый голос над ухом, а я…

Я просто вцепилась в полы его плаща и разрыдалась.

Не знаю из-за чего. Из-за неоправданных ожиданий к моему первому свиданию, из-за обрушившейся сказки, где я, такая взрослая и красивая, иду в театр, из-за пугающего, нахального и самоуверенного соседа… И из-за того, что только что поняла: я влюбилась. Но это не может быть взаимно, а значит, моя любовь обречена…

— Что ты с ней сделал? — голос, такой заботливый и добрый, сейчас стал жестким.

Мне даже показалось на миг, что он тоже готов ударить. Но не меня, конечно, а Стаса.

Напасть, чтобы защитить…

И парадоксально, но это почему-то не пугало. Наоборот, хотелось прижаться к нему сильнее, обнять…

Обе его руки прижали меня крепче, будто не я одна хотела объятий. Одна поглаживала по волосам, другая по спине…

— Ее кавалер оказался истеричкой, — недовольно пояснил Стас. — Нас выгнали.

Ярослав Львович что-то процедил сквозь зубы, прикрыв мне уши руками.

— Так сложились обстоятельства, — резко отозвался Стас. — Ты хочешь, чтобы я оправдывался?

— А смысл?.. –мой нежный, чуткий босс сдвинул руку опять на затылок, отчего слышать я стала гораздо лучше. — Воробушек, мы можем пойти на любой спектакль, который захочешь. Хочешь, вернемся на этот. Посмотришь свои сказки.

Его рука ласково прошлась по моей спине, а я последний раз всхлипнула, понимая, что как бы мне ни хотелось, нужно переставать обнимать…

— Хочу домой… — тихо шептала я ему куда-то в подмышку.