Врач определенно подумал, что это сделал я.

Это было понятно с первого взгляда.

Подумал, но смолчал. Неудивительно, учитывая цены в частной клинике.

Кто знает, как часто его предположения оказывались правдой.

Но то как он избегал смотреть на меня, чтобы не показывать своего раздражения — злило.

— Расскажите в двух словах, что произошло? — мужчина во врачебном халате бросил взгляд на Аню, неуверенно комкающую несчастное полотенце, и, выдохнув сквозь зубы, повернулся к экрану компьютера. — Мне нужна хоть какая-то информация.

— Я… — малышка неуверенно подняла взгляд на меня, оставшегося стоять за ее стулом, чем только убедила врача в его правоте.

Никогда не поднимал руку на женщин. Я это знал. Знала, что я ее не трогал (во всяком случае не трогал «так») и Анюта. Но мысли какого-то врача, вдруг принявшегося что-то печатать, приводили в бешенство.

Я сжал зубы, чувствуя, как заходили желваки.

— Я… — мой нежный воробушек с шумом сглотнул, приводя в чувство.

Плевать на врача. Анюте моя поддержка нужна, а не бесполезные доказательства, что это сделал не я.

Медленно выдохнул, успокаиваясь.

Улыбнулся, положив ей руку на плечо.

— Говори как есть. Стесняться нечего, ты ни в чем не виновата.

Она опустила глаза, и, немного помолчав, тихо произнесла:

— Мне дали пощечину, и я отлетела к стене.

Вот теперь бешенство захватило меня с головой. Машинально, не задумываясь, я сжал руку сильнее, и Анюта вздрогнула.

Плечо. Я слишком сильно его сжал.