— Мы получим его, этот сок, — буркнул Кладжи.

— Да, но пока дальше разговоров дело не идет.

— Мы только-только разворачиваемся. — Он склонился над столом. Его серые глаза отливали стальным блеском. Астронавт тихо произнес: — Мой дружок, душа бумажная, вы укрылись в своей невротического характера норке, полагая, что самое жесткое решение и есть самое правильное. Мне плевать на то, чем вас напичкали, но я вам заявляю следующее: когда я получу ваше распоряжение, на нем должен стоять адрес: “Лагерь в горах”, или же вы узнаете, почем фунт лиха.

— Предпочитаю узнать насчет лиха.

— И это ваше последнее слово?

— Вот именно.

Не говоря больше ни слова, Кладжи развернулся и направился к двери. Она с шумом захлопнулась за ним.

Меренсон после секундного колебания вызвал по видеотелефону жену. Та с присущей ей живостью откликнулась тут же — красивая, пышущая здоровьем тридцатипятилетняя женщина. Она улыбнулась, увидев, кто ее потревожил. Меренсон рассказал о случившемся и добавил:

— Теперь тебе понятно, что я вынужден несколько задержаться, чтобы нейтрализовать противодействие моим планам. Так что, наверное, опоздаю.

— Ничего страшного. До скорого.

Меренсон развил лихорадочную деятельность. В ходе первой, дружеской, части беседы с Кладжи он упоминал о своем намерении выехать в отпуск. Поэтому он соединился с Правительственной транспортной службой и послал туда билеты для подтверждения заказа на звездолет до Райской планеты. В ожидании их возвращения он стал наводить справки о Кладжи.

Согласно полученным сведениям тот зарегистрировался вместе с сыном в Клубе астронавтов. Значит, с сыном? Меренсон прищурился. Если Кладжи проявит строптивость, то наилучшим средством давления на него может оказаться этот мальчишка.

В течение следующего часа он узнал, что у Кладжи имелись солидные связи в правительственных кругах, что на его совести четыре убийства — все в дальнем космосе, за пределами сферы действия существовавших законов — и что за ним тянулась репутация человека, предпочитавшего во всем действовать на свой манер.

К этому моменту вернулись билеты. Он улыбнулся при виде отметки: “Годность подтверждаем”. Теперь, если профсоюз астронавтов вздумает противиться его отъезду, против них можно будет возбудить обвинение сразу по трем статьям.

Итак, первый раунд за ним.

Но улыбка тут же угасла. Жалкая виктория над человеком, четырежды убившим.

“Главное сейчас, — подумал он, — не схлопотать неприятностей до того, как мы с Дженет ступим на борт корабля, чтобы вылететь завтра на Райскую планету. Это даст мне передышку на целый месяц”.

Он заметил, что обильно потеет, и печально покачал головой: “Да, совсем уж не тот, прежний Меренсон, — он взглянул на свое сильное, крупное тело. — Поплыл. Уже не смогу выдержать серьезную драчку даже под гипнотической анестезией. — После подобной самокритики он почувствовал себя как-то лучше. — А теперь посмотрим фактам в лицо”.

Зазвонил видеотелефон. Меренсон от неожиданности вздрогнул, затем взял трубку. Появившийся на экране человек сообщил:

— Господин Кладжи только что покинул Клуб астронавтов. У себя в комнате он пробыл не более четверти часа.