– Но?.. – Она почувствовала в тоне Моники сомнение.

– Но им придется принимать вас и…

– О. Даже если я завернусь в лучшее серфо, что темнее ночи, они вряд ли примут меня. – Она усмехнулась. – Так что не желаю стараться для них.

В глазах Моники на мгновение промелькнуло нечто похожее на неудовольствие. Но призрак этой эмоции был столь слаб, что Шерон не могла бы поручиться за то, что увидела.

Она позволила позвать служанок, одеть себя в скромное летнее платье пепельного оттенка со шнуровкой на спине и собрать волосы в высокий хвост, отказавшись и от дорогих заколок, и от сеток. Попросила перевязать их, и все.

– Где моя сестра?

– Госпожа Бланка проснулась с рассветом и сейчас находится в библиотеке. – Моника провела ее в соседнюю комнату, где на белом столе уже был накрыт завтрак.

Шерон посмотрела на количество еды, которой вполне можно накормить двадцать человек, и сокрушенно покачала головой. Излишество. После перехода от Аркуса, когда они голодали, такое расточительство на одного человека казалось ей по меньшей мере полной глупостью.

Ничего не сказав, она позволила Монике отодвинуть стул для нее, а еще одной служанке, показав, что хочет, – положить в тарелку немного еды.

– Что госпожа желает пить?

– Кальгэ во дворце умеют варить?

– Вне всякого сомнения, госпожа. Я распоряжусь.

Чашка с черным ароматным карифским напитком стояла перед Шерон уже через пять минут, и кальгэ получился отменным. Почти таким, каким его делал Бати. Безупречным.

– Предлагать тебе присоединиться, полагаю, бесполезно?

– Благодарю, госпожа. – Моника присела, коснувшись юбок. – Но у меня иные обязанности.

– Хорошо. Тогда сообщи моей сестре, что я завтракаю, а пока можешь оставить меня.

Шерон неспешно ела, почти не чувствуя вкуса, думая о том, что сегодня им стоит вернуться к Лавиани и Тэо. Во-первых, она беспокоилась о том, как там ее друзья, во-вторых, следовало проверить, насколько честным был с ней герцог и открыта ли у золотой клетки дверца.

Она не сразу обратила внимание, что возле ее ног сидит маленькая белая кудлатая собачонка. Увидев, что ее заметили, псина вывалила язычок, вскочила на тоненькие ножки и дружелюбно завиляла голым розовым хвостом.

Собака крутанулась вокруг своей оси, побежала к окнам, где стоял еще один столик на высокой ножке, на котором располагались десерты. Поняв, что Шерон не спешит за ней, собака вернулась, жалобно скульнула, моля поторопиться, и вновь умильно закрутилась.

Шерон не смогла удержаться, негромко рассмеялась, отложила вилку и нож, вытерла краешки рта салфеткой и, отодвинув стул, подошла к столику.