Юноша пошел вперед и вдруг оказался в кромешной темноте. Тут же ударившись головой о низкую притолоку двери, он инстинктивно выбросил вперед обе руки, боясь наткнуться в темноте на какое-нибудь препятствие. И тут же пальцы его сами собой вцепились во что-то мягкое – не сразу Стирпайк сообразил, что это была пола камзола его невольного провожатого. Злобно шипя, Флей ударил его по руке, почему-то вспоминая о смертных грехах.
Между тем старик уже открыл дверцу, ведущую в следующее помещение, и бормотал:
– Ну, вот тут у нас кошачья комната.
Стирпайк ничего не понял – при чем тут кошки?
– Тут кошачья комната, – снова с нажимом повторил старик.
Наконец дверь распахнулась и Стирпайк удивленно прикусил язык – в самом деле, на полу, на громадном голубом ковре (сколько же стоит такая драгоценность?) – возлежали несколько пушистых белых кошек. Кошки не обратили на вошедших никакого внимания. Впрочем, люди тоже пришли сюда не ради зверей, так что Флей и его спутник уже шли по следующей комнате, когда Стирпайк услышал за спиной приглушенные кошачьи вопли.
ГЛАЗОК ДЛЯ СЛЕЖКИ
– А чьи они? – наконец решился нарушить тягостную тишину паренек, когда они уже поднимались по лестнице с выщербленными ступенями. Стена по правую сторону была завешана полусгнившими циновками, некоторые из которых отслоились от стены, открывая взору позеленевшую каменную кладку.
– Чьи они? – снова спросил Стирпайк.
– Чьи – кто? – переспросил Флей, оглядываясь по сторонам. – Эй, ты еще тут? Все идешь за мной?
– Так ведь вы сами велели идти следом, – удивился юноша.
– Ха-ха, хорошая память, когда надо, разумеется. Так что тебе нужно, свелтеровец?
– Он мерзкий, – паренька даже передернуло. – Я не вру, честное слово.
– Как зовут? – внезапно бросил Флей.
– Меня?
– Тебя, да, тебя. Свое имя я вроде пока помню. Что за молодежь такая непонятливая пошла.
– Стирпайк, господин, мое имя.
– Как? Спиртпайк?
– Да нет же – Стир-пайк.
– Как-как?