Он все еще тяжело дышит, когда я наклоняюсь вперед. Нежно касаюсь носом его носа и зарываюсь руками в его волосы, заглядывая в его непохожие глаза. Сердце радостно бьется в груди каждый раз, когда он рядом, заставляя меня чувствовать себя полноценной, а не ущербной, потерянной личностью, которой я всегда себя считала. Я помню, как однажды Маркус назвал меня ледяной принцессой, потому что я не хотела обниматься или держаться за руки на людях. Он сказал это как бы в шутку, но я знаю, что он говорил серьезно.
С Михаилом все по-другому. Это необъяснимое желание прикоснуться к нему поглощает меня, когда он рядом, как будто мое тело притягивается к нему, как магнитом. Меня это немного пугает. Танцы были единственным, что помогало мне оставаться в здравом уме, поэтому, когда травма положила конец моей карьере, я подумала, что моя жизнь закончилась. Я так хотела вернуть все назад, и никогда не думала, что захочу чего-то большего. До сегодняшнего дня.
Михаил приподнимается на локтях и наклоняет голову в сторону, наблюдая за мной.
— В чем дело, dusha moya?
Я наклоняюсь, чтобы провести губами по его лбу, затем по левому глазу, но, когда я перехожу к правому, он отворачивает голову в сторону, избегая моих губ.
Он очень чувствителен к своему глазу, но нет, я не позволю ему этого сделать.
— Михаил… — прошептала я, но он только покачал головой.
— Пожалуйста, не надо.
— Почему?
— Потому что мой глаз отвратителен. Я не хочу, чтобы ты прикасалась к нему губами.
Я стискиваю зубы и беру его лицо в свои руки.
— Это не та, — шепчу я.
Михаил просто смотрит на меня и слегка улыбается. Это поражает меня до глубины души — его невероятно грустная улыбка.
— Хорошо, — говорит он и прикладывает палец к моим губам. — Пожалуйста, не надо причинять себе боль из-за меня. Ты обещала, что больше не будешь этого делать. — Еще одна грустная улыбка. — Иди сюда, уже поздно. Давай спать.
Он любит меня. Я знаю это и без его слов. Это видно в каждом его поступке. Почему же он не позволяет мне любить его в ответ? Мой темный, опасный муж — такой сильный, такой несокрушимый, и такой страшно одинокий, даже когда я рядом с ним. Я не знаю, почему он не пускает меня к себе и почему все еще прячется от меня. Даже после того, как я видела его обнаженным множество раз, он все еще надевает рубашки с длинными рукавами, когда я рядом в течение дня. Неужели он не понимает, что никто и никогда не сравнится с ним в моих глазах? Как я могу заставить его понять это?
Он обнимает меня, тянется к прикроватной лампе и выключает ее. Ничего особенного в этом нет, и я не знаю почему, но то, что он выключил лампу, стало для меня последней каплей. Я решаю, что с меня хватит. С меня хватит, что все потрясены тем, что он мне нравится, с меня хватит, что люди говорят мне, что со мной что-то не так, но больше всего мне надоело, что он считает себя недостаточно хорошим и отвергает мои прикосновения. Я сажусь, включаю эту чертову лампу и поворачиваюсь лицом к Михаилу.
Михаил приподнимается на локтях и смотрит на меня, сжав рот в тонкую линию.
— Детка...