Мюллер — Штирлицу:

     — Штандартенфюрер, мы получили телеграмму от вашего командования, в которой вам выражается благодарность за успешную операцию и по этому поводу вас приглашают в Москву на премьеру в Большой театр.

     — Не поеду!

      — Это почему же?

     — Прошлый раз в цирк приглашали — а сами в колхоз на месяц угнали!

     - Годный анекдот, - смеется кучерявый парень в очках, в котором я узнаю Вову Гайданского. Он обращается к Шестакову:

     – Шура, что тут происходит, ты почему ещё не разобрался? Я, понимаешь, приготовился к трудовым подвигам, а нам транспорт не подали.

     Вот с кем было бы хорошо наладить деловой контакт. Ему всегда удавалось найти способ заработка, причем близкий к основной специальности.

     Только около четверти девятого появился тощий длинный парень в каких-то круглых старушечьих очёчках на резинке. Это и был наш предводитель - Валера Блинков. Ему тут же проректор нахлобучил выговор, после чего всех наконец-то рассовали по автобусам и отправили в совхоз «Морской».

     Не прошло и часа, как автобусы остановились на краю картофельного поля. В воздухе стоял отчетливый запах сухой земли, палой листвы и соляры. У края поля – УАЗ защитного цвета, из которого тут же выскакивает невысокий, подвижный мужик в пиджаке с галстуком, но в сапогах. За сто метров разлетается по полю его веселый матерок.

     - Какого хуя, блядь, вы так поздно приехали, блядь! Договор, сука, был на час раньше! Вы что там, в своём долбанном Сибстрине, совсем охуели? – Мужик матерится еще пару минут. Постепенно запал его стихает, и когда он подходит к нашей группе, почти спокойно спрашивает, - случилось чего? Или так - разгул бесхозяйственности и безответственности?

     Бедный Блинков краснеет как рак, но выходит вперед и протягивает руку для приветствия.

     - Скорее второе, товарищ председатель, - говорит Валера, пряча за лёгкой бравадой, собственную неловкость. – Вы не переживайте, мы сразу без раскачки начнем и всё, что требуется, сделаем. Он еще что-то нечленораздельно бурчит. Мужику надоедает его слушать:

     - Наверстают они, знаю я, как вы наверстаете, хуй ли с этого молодняка толку. Ладно. Ты, блядь, здесь за главного? Вот, смотри туда, блядь, - председатель машет рукой на юг. Во-о-он, блядь, видишь березовый колок? Вот! До него, блядь, вот это вот всё – ваше, блядь. В ширину – вон до тех кустов. Вёдра, сука, у вас есть?

     - Но ведь вёдрами должны вы нас обеспечить! – возмущается Блинков, - у нас половина студентов в общежитии живут, откуда у них возьмутся вёдра?

     - Блядь! Да, что ж это за хуйня то сегодня! – опять начинает заводиться председатель, - ладно, блядь, что-нибудь придумаем. Вон там два десятка вёдер, блядь, стоят, со вчерашнего дня остались. Берите и работайте. Работа простая. Вон, видите, блядь, картофелекопалки «Дружба», нахуй? Они большинство клубней сразу в кузов отправляют. Но машины, есть машины, часть картохи падает мимо кузова. Ваша задача, блядь, собрать не выкопанную и упавшую в кузова всё тех же машин. Задача понятна? Понятна. За работу. Блядь!

     Блинков собирает вокруг себя всех старост. Я тоже хочу поучаствовать в «военном совете». Валере стыдно, что из-за его утренней неорганизованности нам придётся больше работать. Поэтому он строжится.

     - Берём ведра и собираем в них картошку. Собираем все и девочки и парни. По мере заполнения мужчины относят ведра к ближайшему грузовику.

     - Ладно, Валерий Иваныч, не смущайся, - говорит ему Олег Лихачёв, который тоже, как и Шестаков и отслужил, и поработал, и выглядит явно старше Блинкова - ну, опоздал, с кем не бывает, дело молодое. Никто же проверять не будет, осталась там картопля, или вся до единого клубня собрана. Десяток рядков вдоль дороги соберем тщательно, а остальное, как получится.

     - Валерий Иванович, - влезаю я с вопросом, - а обед нам привезут сюда, или нас повезут в совхозную столовую?