Солнце ушло за горы и на локацию, наконец, опустились сумерки. Трава и деревья потемнели и обрели синеватый оттенок, а тени углубились, став провалами в другие миры.

Я рассчитывала, что с наступлением темноты, на позициях зажгут факелы или засияют какие-нибудь эльфийские светляки, но тьма окутывала плотная, какая была в доме, когда в детстве веерно выключали свет. Но тогда мы зажигали свечи и рассказывали истории, а теперь надо ломиться мимо агрессивных эльфов.

Бывший скелет, словно уловил мои мысли. Его ладонь накрыла мою, он проговорил ласково и с каким-то странным сожалением:

- Не переживай. Прорвемся. Главное до стойл...

- Да помню я, - сказала я и позволила его пальцам некоторое время сжимать мои. - Будем притворяться конокрадами или зверекрадами, какие тут у них эти... на которых скачут.

Он кивнул. Затем, стараясь не издать ни единого звука, уперся ладонями в камень и, подтянувшись, поднялся на него. Потом помог забраться мне.

Я тоже старалась быть бесшумной, хотя казалось, что каждый вздох эхом отдается на все ущелье. Мы спустились на другую сторону валуна, а я каждую секунду ожидала атаки со стороны остроухих и беспощадных неписей.

Бывший скелет наощупь протащил меня к левой стене ущелья, и на пару минут мы затаились.

- Лесные эльфы, - едва слышно проговорил он, - одни из самых лютых. Никогда не знаешь, что у них в голове. То ли прибить хотят, то ли поговорить.

- Говоришь так, будто встречал, - таким же едва слышным шепотом сказала я, прижимаясь к нему.

- Читал, - отозвался он. - Уж по эльфам информации перелопатил много... Пойдем.

Пригнувшись, как лазутчики в стане врага, мы полезли вдоль скалы, которая теряется во мраке. Бывший скелет настаивал, чтобы двигались вплотную к ней, поэтому ботинки постоянно норовили соскользнуть и вывернуть камни, которые с грохотом полетят на дорогу. А такой шум эльфийские уши точно не пропустят.