— Нет, не так, не людей, ты вернул в строй бойцов! Как при мобилизации, при объявлении войны, когда мужчин забирают из семей, вырывают из привычной жизни и ставят под ружье. И посылают на смерть, возвращая вместо мужей и отцов картонки похоронок. И никто не делает из этого трагедии, и все подчиняются. Кроме дезертиров, которых расстреливают. И мы — расстреливаем, имеем право! Я всего лишь мобилизовывал личный состав.

— Но Организации нет!

— Есть! Организация бессмертна! Она как гидра, она может возродиться из любого куска. Ей можно срубить голову, отрубить конечности, искрошить в куски, но из любого этого малого кусочка — из любого мизинца, чешуйки, волоска — она станет расти, подниматься, наращивать костяк и мышцы, она станет возрождаться! И у нее вырастут новые конечности и голова, хвост, зубы и когти! Потому что есть правила, есть законы, которые выше обстоятельств. Потому что Контора это не Начальство, не офис, не канцелярия и отдел кадров — это люди. Это я и ты! Нам не нужно иметь тылы и базы снабжения, мы автономны, мы сами по себе, мы можем действовать в одиночку. Нас так учили! И в этом наша сила. Мы самодостаточны! Ведь ты можешь работать один, как работал раньше. Ведь так?

— Да, могу.

— Вот тебе и ответ на твой вопрос. Организации нет, но есть ты. И значит, есть Организация. Она — в тебе! Она — во мне. Она — в любом из нас.

Резидент задумался. Потому что приучен был думать, а не только слушать.

— А если все не так, если ты ошибаешься и Организация жива, а ты просто создаешь параллельную структуру?

— Организации нет! И ты это знаешь лучше других. Потому что должен был понять и ты — понял, сам понял — Первый не знает о тебе. Обо мне. О Конторе. Он ничего не знает! У нас нет командира! И значит, Организации нет… Но Организация — есть! Я был один, но я поставил под ружье тебя. А ты — следующего. И еще одного. А они других.

— Они просто не знали, что Конторы больше нет, что за мной никто не стоит.

— И не должны были знать! Хотя это неправда — за тобой был я. И была Организация, та, которая была! Тогда, раньше! Которая учила тебя, отдавала тебе приказы, с которой ты побеждал! Которой ты, хочу напомнить, присягал! Или кто-то отменил данную тобой Присягу?

— Нет.

— Тогда о чем разговор? Ты принял Присягу и значит согласился с условиями игры. Согласился с тем, что тебя могут послать в бой в любой момент. Как в армии — пять минут на сборы, тревожный чемоданчик в руки и прощай жена! Ты перестал принадлежать себе. Потому что мы на войне. Всегда на войне! И живем по ее жестоким законам. Когда или ты, или тебя. Я — тебя! Или ты — если я допущу промах. Потому что только так можно побеждать. Только если — назад ни шагу. И тогда Организация будет стоять. Как стоит! И покуда будет жив хотя бы один ее боец, она будет существовать, будет действовать. Согласись, если бы тебя не загнали в «консервы» ты продолжал бы работать, несмотря ни на что. Пусть без связи, без снабжения. Так?

— Пожалуй.

— Ну так работай. Продолжай. Время «консервов» кончилось. Организация возродилась.

— Но кто, кто будет ей руководить?

— Кто угодно. Ты. Я. Или те, кого мы вернули в строй. Или каждый будет руководить собой. Сам! Не важно. Организация вернулась. Ты ее боец, так будь любезен подчиняться. Теперь — мне. А дальше — не знаю.

Да, он прав, Куратор.

Контора не может умереть, покуда живы ее бойцы. Она плоть их и кровь! Слишком много они прошли, слишком многому научились, слишком много испытали и многим пожертвовали. Они не могут ничего забыть, как бы не старались. Именно поэтому они встают в строй. Не все, но большинство.

Они не принадлежат себе и не принадлежат никому другому, они принадлежат ей — Организации.

— Что я должен делать?