Еще быстрее музыка.

Вместо шага движение по кругу в тесных объятиях. Иначе сложно удержаться. Кажется, что мы почти не касаемся пола, скользя по его глади. Юбка платья то и дело обнимает сильные ноги мужчины, я специально предпочла свободный крой облегающему.

Во взгляде мужчины все тот же безмолвный лед и холод.

— И что же, нашли свой… долг?

— Сильнее чувства обязанности во мне порой вспыхивают совершенно иные, но их удел погибать, едва родившись.

Против танца я отступаю на пару шагов, делая вид, что собираюсь и вовсе покинуть круг. Мне не позволяют.

— Только мы выбираем свой путь, рина. И слушать сердце или разум — это тоже только наш выбор.

— Что же выбрали вы? — с замирающим шепотом на губах спрашиваю.

Я старательно пробуждаю в себе чувства, надеясь, что с ними придет и обаяние. И грудь мужчины под моей рукой вздрагивает, ударяясь о ладонь. Неожиданно, резко, что я и впрямь смущаюсь, но быстро беру в себя в руки.

— Простите. Я не имею права на этот вопрос.

Танец как раз закончился, хотя последнюю, самую быструю часть мы провели в стороне, но между нами напряжения было не меньше, чем в отзвучавших нотах.

Я поклонилась и поспешила скрыться. Оглядев зал, нашла двери, ведущие в сад, и выскользнула на улицу.

— И что смолк? От колик умер? — позвала напарника.

— Опасная ты женщина, Али. Меня пробрало. Злостью на судьбу твою. Несчастная малышка, ха. Не знал бы, какая ты на самом деле бестия…

— Не спеши радоваться. Он аристократ и к несчастным девицам привык. Возле него их толпы. Смотрел на меня, как на бревно. Одним танцем его не взять. Нужно сделать спасителем. И разорвать шаблон скромницы.

— Через полчаса пойдут в игорный зал. Найдем проигравшегося мелкого мстителя, а пока отдохни.

— Предупрежу Вионику, чтоб позвала на помощь жениха.

Девушка нашлась в компании будущей свекрови и явно от ат-рины не в восторге. Увидев меня, воспользовалась предлогом, чтобы улизнуть.

— Ты меня спасла. Терпеть не могу эту дамочку. Словно в душу пытается залезть, вдруг я ее мальчика обижу. А это он кого хочешь обидит! — пожаловалась она.

— Мне посочувствовать? — хмыкнула я, не разделяя личной трагедии.