– Значит, теперь в Белый Лондон? – спросила она, доставая из кармана ладью. Келл не шелохнулся. Он смотрел на реку и раскинувшийся над ней дворец. Лайла решила, что маг прощается со своим Лондоном, со своей родиной, но он вдруг заговорил.
– Костяк всех миров одинаков, – он показал на город, – но все остальное отличается – так же, как этот мир от твоего, – он ткнул пальцем в сторону центра Лондона, на другом берегу реки. – В Белом Лондоне дворец находится дальше. Атос и Астрид будут там. Когда пройдем через дверь, держись рядом и не отходи от меня. Здесь ночь – значит, и там тоже ночь, и в городе по-настоящему опасно. – Келл посмотрел на Лайлу. – Ты еще можешь отказаться.
Лайла выпрямилась, подняла воротник камзола и улыбнулась:
– И не мечтай.
Во дворце царил переполох.
Растерянные и встревоженные гости торопливо спускались по главной лестнице, их провожали к выходу королевские стражники. В толпе молниеносно распространились слухи о предательстве, о том, что кто-то из королевских особ ранен. Тут и там раздавалось: «измена», «переворот», «наемный убийца», лишь подогревая всеобщее безумие.
Кто-то утверждал, что убили стражника. Другой заявлял, что стражник упал с балкона принца во внутренний двор. Третий говорил, что женщина в зеленом платье похитила с места трагедии кулон и помчалась во дворец. Четвертый видел, как она протянула амулет стражнику, а затем рухнула к его ногам. Стражник даже не позвал на помощь, взял кулон и ринулся в королевские покои.
Незадолго до этого туда же удалились король с королевой. Их странное спокойствие лишь усиливало растерянность гостей. Стражник скрылся в их комнате, а минуту спустя оттуда стремительно вышел король и, сбросив маску невозмутимости, закричал об измене. Он объявил, что принц ранен и виноват антари Келл, которого нужно срочно арестовать. После этого растерянность переросла в панику, и хаос распустил в ночи свои черные крылья.
Когда Мортимер подошел ко дворцу, лестницу уже заполонили встревоженные гости. Тварь, спрятавшаяся под доспехами Мортимера, уставилась черными глазами на пляшущие огни и толкающихся людей. Но ее привлекла сюда не суматоха, а запах. Кто-то применил сильную, прекрасную магию, и существо собиралось выяснить, кто это сделал.
Стражник стал подниматься по лестнице, протискиваясь между взволнованными гостями. Никто не замечал, что его доспехи пробиты прямо над сердцем, на груди пятно чего-то черного, похожего на деготь, и сам он забрызган кровью – кровью Перси.
Достигнув входа, Мортимер глубоко вздохнул и улыбнулся: ночной воздух был пронизан паникой и силой, и, вдыхая его, он наполнялся энергией, которая подпитывала тлеющие угли. Теперь он услышал аромат и даже почувствовал вкус магии.
Он был голоден.
Эту оболочку он выбрал удачно: в кутерьме стражники свободно его пропускали, принимая за своего. Лишь когда он пересек украшенный цветами холл и прошел в опустевшую бальную залу, его остановил стражник.
– Мортимер, – сказал он, – где ты… – Но слова замерли на губах, когда стражник заглянул в глаза существа: –
И тут же меч Мортимера пронзил кольчугу и плавно вошел между ребрами. Стражник судорожно вздохнул и хотел крикнуть, но меч повернулся вбок и дернулся вверх. Опустив тело на пол, тварь в оболочке Мортимера спрятала оружие в ножны, сняла со стражника шлем и надела себе на голову. Теперь черные глаза лишь смутно поблескивали под опущенным забралом.
По всему дворцу гремели шаги и раздавались громкие приказы. Мортимер выпрямился: в воздухе висел запах крови и магии, и он отправился искать его источник.
Камень по-прежнему гудел у Келла в руке, но совсем не так, как раньше. Теперь монотонное жужжание магии звучало в нем самом: отдавалось эхом в сердце и в голове, ощущалось как второй пульс. Вместе с этим пришло странное спокойствие, которому Келл доверял еще меньше, чем первоначальному приливу силы. Камень говорил ему, что все будет хорошо, ворковал, успокаивал и выравнивал сердцебиение. Он заставлял Келла забыть о плохом, забыть о том, что он вообще держит камень. И это было хуже всего. Талисман был привязан к руке, но не воспринимался чувствами, и Келл едва сознавал, что камень у него, а черная магия внутри его. Вспоминая об этом, Келл словно ненадолго пробуждался от сна, полного страха и паники, чтобы тут же снова погрузиться в забытье. В те краткие мгновения, когда сознание прояснялось, ему хотелось оторвать, отодрать, отрезать камень от ладони. Но с этим стремлением боролось столь же сильное желание крепко сжать талисман, впитывать его жар, словно Келл без него умрет от холода. Он нуждался в этой силе – больше чем когда-либо.
Келл не хотел, чтобы Лайла видела, как он напуган, но подозревал, что это от нее не укрылось.
Петляя по улицам, в основном пустынным, по эту сторону реки, они приближались к центру города, но, чтобы достичь его, нужно было перейти по одному из множества мостов через Айл. Однако выходить на открытое место было бы опасно, тем более что лицо Келла снова появилось на магических досках, развешанных по улицам.
Только теперь вместо слов «ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ» вспыхнуло другое – «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Как изменник, убийца и похититель.