— О, я позвала тебя как раз вовремя! Спектрограмма чувств, снятая с Триггер, указывает на то, что она от испуга не умрет. — Раздался сдавленный смешок. — А как здорово она швырнула Аттуку песок в глаза, ну разве не ловкая выходка?

Этот дурацкий диалог продолжался до тех пор, пока процессия не вернулась в резиденцию. Указующие лучики Торай привели Триггер в тесную комнатенку, в которой было установлено кресло с высокой спинкой. Мало того, именно они же, лучики, прежде чем усадить в него свою пленницу, развернули кресло поудобнее. Торай сняла с пояса дудочку и провела по ней пальцем — Триггер ощутила, как незримые путы с нее сняты.

— Вытяни руки вперед! — скомандовала Триггер.

Триггер не стала перечить, выполнила приказание и увидела мерцание силового экрана перед собой. Она убрала руки — мерцание исчезло.

— Ты замурована в узком пространстве комнаты! — объявила Торай. — Так что можешь пока расслабиться.

Она повернула кольца в сторону другого кресла, выскользнувшего к тому времени из стены, и заставила его застыть на расстоянии нескольких метров против того, в котором сидела Триггер. Потом Торай села, а Перр Хаса встала рядом с креслом, премило улыбаясь девушке.

Лицо Торай одновременно выглядело голодным и удовлетворенным. Она в последний раз окинула взглядом свое будущее тело.

— Да, замечательная кандидатура, — произнесла она с чувством глубокого удовлетворения. — Я вполне довольна сделанным выбором и не нахожу причин для дальнейшего промедления. Она откинулась на спинку и закрыла глаза.

Триггер застыла в ожидании.

Сначала все было, как и раньше. Потом что-то стало происходить. Девушке тоже пришлось закрыть глаза, чтобы сконцентрировать внимание на обороне против вторжения в свой разум. Ощущение сильнейшей алчности, готовой поглотить ее сознание, и обрывки чужих мыслей стали проталкиваться извне. Их Триггер какое-то время изучала, потом поняла, что чужому влиянию необходимо противопоставить свои мысли, не имеющие ничего общего с Торай Себалун и событиями, произошедшими во время пребывания на спутнике, а взятые из воспоминаний, связанных с иными местами, иными временами и иными людьми, и принялась направленным усилием воли вычищать ментальных лазутчиков из своего разума. Так продолжалось какое-то время. Ментозащита девушки оказалась вполне эффективной, хотя все новые и новые мысли Торай продолжали терзать оборону, теперь уже с нетерпением и яростью, до тех пор, пока метла Триггер не вычищала их снова. Разумозащита старых галактиан была по-прежнему крепка, а Торай, судя по всему, на это не рассчитывала. Настойчивость, с которой чужие мысли пытались заполнить разум Триггер, продолжалась еще какое-то время, но вдруг девушка ощутила в них беспокойство и нарастающую с каждой секундой тревогу.

— Перр, ты не помогаешь мне! Перр! Перр Хаса!!

Ответа не последовало. Невнятный шум, захлебывающийся вскрик Торай. Триггер открыла глаза.

Старуха-мучительница выпала из кресла и билась в конвульсиях рядом с креслом. Возле нее на коленях склонилась девчушка с таким жадным взором в очах, какой Триггер наблюдала в собственных глазах Торай перед началом сеанса перемещения, да еще, пожалуй, в желтых гляделках антропоида Аттука, когда он преследовал беглянку на дне оврага. Перр посмотрела на девушку и захохотала как безумная.

— Я так и знала! — верещала она. — Она застряла в той штучке, что у тебя в голове! Обломала свои грязные зубы! В случае каких-нибудь осложнений во время перемещения мне было поручено помочь, впитывая твое эго, но я не сделала этого! Да-да, не сделала. Торай не смогла продвинуться дальше, но если бы только это — она теперь не может и вернуться, ха-ха-ха!

Перр Хаса снова уставилась на Торай. С нескрываемым вожделением.

— И вот оно, вот оно, вот оно! Я ждала долго и терпеливо, теперь личность Торай перейдет ко мне!

Девчоночье личико стало хищным, несмотря на то, что улыбка по-прежнему играла на тонких губах, а худенькое тельце стало раскачиваться над поверженной Торай.

Триггер тихо встала из кресла.