– Так и мы тоже!

Паровоз взорвался:

– Какое "и мы", ты, чурка?! Ты где такой загар приобрел?! В Молдове, ебнрот?!! Или в "неньке Вильной Украине"?! А, может, в горах?! На курорте? У тебя ж, мля, акцент, как у чурбана базарного, а туда же – "и мы"! Вчера, небось, еще овец у себя в ауле трахал, а тут к нам в Питер приперся, и уже – "мы", козлина говорящая!!!

Ощущая за спиной молчаливую поддержку остальных, Вова все пер бы и дальше, если бы не наткнулся на взгляд "молодого". Такие же тусклые злые глаза становились у его отчима, отчалившегося по нескольким ходкам уркагана, на котором болтались один доказанный и куча "недовешенных" трупов, когда он начинал злиться. Тогда мамка, отпитая, но еще не растерявшая мозги, прятала маленького Вовку от "тятькиного" гнева.

– Короче…

Паровоз запнулся, но отступать ему было нельзя. В стае – свои законы.

– Короче так… Ты, – скинхед ткнул пальцем в пожилого "азиата". – Давай сюда свои бранзулетки, перстень и браслетик. А ты, – тычок в сторону "молодого". – Ме-на-гер, за борзость гони сюда кошелек. Прикину сколько штрафа брать.

Молодой усмехнулся. Недобро так, по-звериному. У Вовы опять нехорошо заныло в низу живота. Не булькай там бутылочка "Клинского" и не подпирали бы спину одобрительно порыкивающие члены стаи, он отступил бы, а так… Так он стоял и ждал… Ждал возмущенного гомона, возгласов, угроз или просьб. Чтобы на любую реакцию обрушить на противника то, что он олицетворял в глазах своих соратников, – силу! Ждал, поигрывая полупустой бутылочкой пивка, своего любимого и привычного оружия.

Вместо этого оба объекта наезда молча встали и… Это даже нельзя назвать нападением. Нападение – это когда один атакует, второй защищается. Поднявшиеся со своих мест путешественники просто избивали своих противников.

Молодой коротким тычком в шею вырубил вожака, поднырнул под руку размахивающего кастетом юнца и двумя ударами выбил дух из самого крупного бритоголового. Стоявший сбоку скинхед с торчащим из-под куртки голубым футбольным шарфиком только потянул из кармана цепь, как пальцы "жертвы" гоп-стопа сомкнулись на его кисти. Хрустнули кости, налетчик взвыл. Кулак "менагера" впечатался в скулу, отбрасывая тело к выходу из вагона.

Узкий проход не позволял "санитарам" использовать численный перевес, но он же и нивелировал преимущество в скорости путешественников перед мешающими друг другу налетчиками.

Более пожилой "узбек" не остался в разыгравшейся схватке сторонним наблюдателем. Короткая трость, больше похожая на палку, мелькала в его руке с сумасшедшей скоростью, сея панику в стане противника.

Впрочем, победа в схватке еще не была предрешена. Отброшенные к тамбуру, избитые, потерявшие вожака отморозки не сдавались.

– Сзади! – голос товарища заставил молодого путешественника обернуться.

Паровоз, отхаркивавшийся на заплеванном семечками полу, тянул из-за пояса свое главное сокровище.

Молодой не оплошал.

ПМ налетчика еще только бликанул в тусклом свете электрички, как в полуоткрытый рот лидера скинхедов вошло дуло спортивного "Смит и Вессона" семнадцатой модели.

– И что это ты собираешься делать с этой пукалкой… панк? – в голосе путника сквозил интерес… Искренний интерес. – Ты как вообще, везунчик по жизни? Или нет?

Молодой взвел курок и добавил, зло цедя слова:

– Я имею в виду сегодня? А?