Археолог подумал о найденном им свитке, лежащем сейчас внутри цилиндра в кармане его брюк.

— На данном этапе это все.

— Едва ли стоит напоминать вам, что поставлено на карту, — сурово сказал Телексен. — Мы балансируем на краю крайне неприятной конфронтации с Хамасом и палестинской администрацией. Множество людей с их стороны готовы воспользоваться любым предлогом, чтобы обвинить нас в теракте против ислама.

— Я приложу все усилия, чтобы найти оссуарий, — сказал Бартон.

Телексен сделал последнюю затяжку и сжег сигарету до фильтра.

— Найдете ковчег — сразу же сообщите нам обоим. Вы получите полный доступ ко всем необходимым ресурсам. — Он бросил окурок на пол и раздавил правой ногой. — И на будущее: к следующей нашей встрече я бы хотел получить нечто большее, чем лекцию по археологии.

Оба офицера поднялись и вышли в галерею.

Звонком дав сигнал Рейчел о том, что гости покинули здание, Бартон быстро закрыл дверь и, волнуясь, вытащил цилиндр. Сняв колпачок, он постучал по цилиндру, чтобы свиток выпал на освобожденную поверхность столешницы. Из ящиков соседнего стеллажа он достал пару латексных перчаток и пластиковый пакет с застежкой. Потом сел за стол, опустил пониже штангу настольной лампы и натянул перчатки.

Осторожно развернув свиток, археолог уложил его текстом вверх на пластиковом пакете и так же осторожно разгладил пальцами. Буквы были аккуратными и крупными, и лупа Бартону не понадобилась. Однако ему сразу же пришлось убедиться, что без переводчика не обойтись, поскольку в греческом он был не слишком силен.

А насколько ему известно, в Иерусалиме жил только один человек, которого он считал экспертом.

Шарлотта Хеннеси все еще не могла прийти в себя от мысли, что многочисленные травмы, обнаруженные на останках мужчины тридцати лет, обладавшего при жизни отменным здоровьем, были следствием распятия.

Сейчас они с Берсеи намеревались отыскать новые факты, подтверждающие идентификацию субъекта и устанавливающие дату его смерти. Кости необходимо подвергнуть радиоуглеродному анализу, да и сам оссуарий подлежит более тщательному исследованию.

Стоя перед ковчегом, ученые осматривали его известняковый корпус.

— Я обнаружил кое-какую информацию о похожем оссуарии, найденном в Израиле в две тысячи втором году, — сообщил Берсеи. — Из надписей на нем сначала сделали вывод, что там содержались останки Иакова, брата Иисуса. Хотя в подлинности оссуария сомнений не возникло, письмена на нем сочли фальсификацией. Хотелось бы просмотреть результаты экспертизы того оссуария, тогда бы я ясно представлял, что нам следует искать тут.

— Почему они решили, что надписи фальшивые? В чем отличие фальшивки от подлинника?

— Иногда это «прыжок веры»,^[26] — ответил Берсеи. — Но как правило, легитимность надписей определяется сохранностью поверхностных наслоений.

— Вы об этом? — Шарлотта указала на тонкий слой тусклого зеленовато-серого налета, равномерно покрывавшего всю поверхность камня.

— Да, смахивает на окисление меди, на патину на металлах. А на камне такой вот след со временем оставляют сырость, седиментация и атмосферные осадки.

— А органическая структура этого налета, или патины, может указать на характер окружающей среды, в которой был найден оссуарий?

— Именно так. — Берсеи нацепил очки для чтения и вгляделся в страничку записей в своем блокноте. — Вчера вечером я просмотрел кое-какие исследования об оссуариях: похоже, их начали использовать, главным образом в Иерусалиме, в первом веке до нашей эры, и длилось это недолго, всего лет сто или двести. — Он поглядел на Шарлотту. — И все же полагаю, что известняк для нашего оссуария, как и для оссуария Иакова, был добыт примерно в одно и то же время в каменоломнях Израиля.