Тем временем беспокойный взгляд Разака блуждал по каменным стенам.

— Так что же это за место?

Бартон выпрямился.

— Как я понимаю, мы сейчас находимся в древнееврейской крипте.

Разак крепко прижал к груди скрещенные руки. Сама мысль о пребывании в склепе, в царстве смерти, в компании душ неверных, лишала присутствия духа и усугубляла его дурные предчувствия. К тому же склеп еврейский! В этот миг помещение будто сделалось меньше. Ему стало душно.

— И похоже, ваши воры унесли одного из постоянных обитателей крипты. — Бартон передвигался фут за футом и сейчас указывал на прямоугольную вмятину в земле в конце ряда.

— По-моему, эти ковчеги слишком малы для того, чтобы быть гробами.

— Позвольте вам кое-что объяснить. — Археолог остановился и помедлил, собираясь с мыслями. — Древние евреи в процессе погребения — тахара — омывали тела усопших, покрывали цветами, травами, специями и маслами. Потом лодыжки, запястья и челюсти перевязывали, а на глаза клали две монетки. — Он приложил к глазам сложенные чашками ладони. — Наконец все тело оборачивали холстами и накрывали саваном.

После этой стадии, насколько было известно Бартону, приготовленное тело помещалось в длинную нишу, углубление в скале, или loculus.^[10] Здесь ниш не было, но вариации в дизайне гробниц не являлись редкостью, и сейчас он не хотел грузить Разака лишней информацией.

Пытаясь представить себе внутренние размеры ковчега, Разак никак не мог сообразить, как можно втиснуть тело в такой маленький объем.

— И все же я не возьму в толк…

Бартон вытянул руку.

— Прошу вас, — мягко прервал он. — Так вот, они верили, что тело должно искупить грех, пройдя через процедуру разрушения плоти. Поэтому родственники оставляли труп разлагаться в течение года, после чего вынимали кости и помещали их в священную каменную коробку — миниатюрный гроб, так называемый оссуарий.^[11]

Разак уставился на него. Исламский похоронный обычай — погребение в течение двадцати четырех часов в скромной гробнице, обращенной к Мекке, предпочтительно без гроба, — резко контрастировал с детально продуманным древнееврейским ритуалом.

— Понятно… — Разак потер пальцами подбородок.

— Такой способ погребения характерен для этого региона, — продолжил Бартон, — однако практиковался в течение очень непродолжительного периода: примерно с двухсотого года до нашей эры до семидесятых годов нашей. Это помогает нам довольно точно определить дату заложения оссуариев, даже не прибегая к новомодным исследованиям. Как видите, — Бартон указал наряд, — ковчеги достаточно большие, чтобы поместить расчлененный скелет.

— Зачем они хранили кости? — Разак полагал, что знает ответ, но хотел удостовериться окончательно.

— Древние евреи свято верили в возможное воскрешение, которое принесет им грядущий истинный Мессия.

Разак кивнул. Тела мусульман тоже дожидались Дня суда в могилах — это напомнило ему, сколько общих корней имели иудаизм и ислам.

— Тот самый Мессия, — добавил Бартон, — который, согласно иудейской вере, вновь выстроит третий и последний храм здесь, наверху. — Он поднял руку, показывая в направлении эспланады Храмовой горы.