– Вяжи ему правое запястье.

Лео осторожно перехватил ниже предплечья Сайлеса, освобождая для меня место.

Я просунула конец веревки хозяину дома под руку, накинула петлю и завязала узел. А пока работала, на миг увидела происходящее со стороны, будто наблюдая за нашей троицей с люстры. Каждый явственно предстал перед моим взором на полу, и я поразилась, с какой ловкостью завязала на запястье человека веревку. И то обстоятельство, что при этом даже не поморщилась, должно было внушать мне тревогу.

В этот момент в дверь, откуда ни возьмись, влетел Ватсон. Яростно залаял, зацепился задней ногой за дверной косяк, споткнулся и врезался Лео в бок.

Не так чтобы очень, но все же достаточно. Рейнджер самую малость ослабил хватку, а мои руки были заняты узлом и Сайлеса практически не держали. Хозяин дома замахнулся, хлестнув меня веревкой по лицу, его кулак просвистел в воздухе и врезался Лео в висок.

Тот хоть и вскрикнул, однако противника все же не отпустил. Но Сайлес, использовав инерцию удара, сбросил его с себя и попытался отпихнуть в сторону. До конца ему сделать это не удалось, Лео лишь упал на бок, но не покатился. Точно так же повернулся на бок и Сайлес. Ватсон испуганно отпрыгнул, но вдруг понял, что Лео грозит опасность, опять рванулся вперед и укусил хозяина дома за ухо, из которого тут же брызнула кровь.

Сайлес взвыл и замахнулся опять, на этот раз, чтобы ударить Ватсона. По-прежнему сжимая в руке веревку, привязанную к его запястью, я, стоя на коленях, рванулась назад и что было сил дернула ее на себя.

Что-то хрустнуло, затем послышался еще один вопль.

– Не двигаться!

Я еще сильнее дернула за веревку, Сайлес опять закричал.

– Не двигаться! Я кому сказал!

Не знаю, кто первым закричал: «Не двигаться!», но, когда я увидела Брэнсона и Грин, которые сжимали в руках пистолеты, держа на мушке Сайлеса, они меня напугали.

Я застыла на месте, но веревку из рук все равно не выпустила.

Ватсон рычал, по-прежнему терзая ухо Сайлеса.

– Фред, я хоть и велел не двигаться, это еще не означает, что ты не можешь напомнить Ватсону, что он корги, а не немецкая овчарка.

В голосе Брэнсона послышался намек на смех.

Я не решалась выпустить веревку, опасаясь, что Сайлес ударит Ватсона, но потом увидела, что у него вывернута под неестественным углом рука. В таком состоянии он не сможет сделать ничего Ватсону. И до этого состояния его, похоже, довела я.

Выпустив веревку, я сунула руку Ватсону под животик и оттащила от Сайлеса.

Он зарычал, но потом узнал меня и успокоился.

– Хороший мальчик, – прошептала я и взъерошила его шерстку, – ты мой умничка, ты мой молодец.