− Стой на месте! И ничего не сделается! − Выкрикнул Хан.
На улицах послышались крики людей. Они выбегали из домов. Затем возник новый удар, и вновь, и вновь. Все вокруг заходило ходуном. Грохот затмил все крики, дома начали рушиться...
Город бился в судорогах. Подземные удары продолжались еще несколько часов. Люди сгрудились в кучи. Слышались плачи и стоны. Кто-то уже искал родных, кто-то копался в камнях, а Хан взял Татьяну за руку и повел через разрушеный город. Она молчала. На глазах женщины застыли слезы.
− Однажды я поверил, что он друг. − Произнес Хан. − И с тех пор никогда не жалел. Понимаешь?
− Он убил человека.
− Того, который убил бы сотни других из-за неверия. Ты тоже убила бы, окажись там.
− Значит, он и меня убьет.
− Не убьет. Он всегда помогал людям. И убивал только тогда, когда иного выбора нет. И так поступил бы любой человек на его месте! Потому что либо один, либо сто!
Ирринг тихо вошел в палату и сел напротив Тима.
− Как жизнь, Тим? − Спросил он. Человек обернулся и замер. Ирринг сидел перед ним в больничной пижаме, словно был таким же сумасшедшим, как все вокруг.
− Чего тебе надо?
− Ты стал совсем злым. А я тебе помогал не для этого.
− Я знаю, для чего ты помогал. Что бы помочь своим схватить наш мир!
− Ну до чего же ты глуп. − Усмехнулся Ирринг и лег на вторую постель. − Ты хотя бы понял, куда попал?
− Я не верю.
− М-да. А я то думаю, что это тебя не выпустят никак. А ты, оказывается, и вправду псих.
Ирринг вынул газету и бросил ее на стол перед Тимом.
− Почитай. Ну читай, Тим, или ты трус?
− Я не трус!
− Трус, коли боишься к газете прикоснуться.