— Так. Паи передашь моему управляющему, вместе со складами. Это нужно решать немедленно, я напишу письмо. С людьми мы постараемся распрощаться безболезненно, но быстро. Мы не набирали вассалов по устному договору с Императором, за это пользовались имперскими службами.

Это все нужно сделать в короткие сроки.

И что у тебя с Силой?

— Нет. — спокойно говорю я. Это даже интересно. Почему у отца и Лаврова, да и у Михаила тоже, думаю, примерно одна и та же реакция? Отжать быстренько у "молодого" неправильно полученные и излишние, по их мнению, средства. Учились они что-ли у одного и того же человека?

— Что значит нет?! — мама уже в который раз сбивает эмоцию отца. — Да ты понимаешь, что в конфликт с императором мы вступать не будем! Я обещал! И ты Наследник, а не Глава Рода! Мое слово определяющее.

— Нет, значит нет. Ты обещал, ты и исполняй. А я такого слова не давал. И не дам теперь точно. Он уже раз предлагал вассалитет, я сказал, что подумаю. Считай, подумал. Для меня, императором договор о поддержке был нарушен. Это первое. Второе, всё, что я сейчас перечислил замкнуто на меня. Собственность в имперском банке тебе даже не покажут. — пожимаю плечами. — Я там небольшое влияние теперь имею.

Три, люди мои. Клятва на мне, а не на Роде, ты волен её не подтверждать, но тогда это будут мои вассалы, а на мнение императора здесь, в Тобольске, мне откровенно начхать. По закону я право имею, так что ущерба из моих людей никто не получит, а твой договор я не подтверждал, да и даже не знал о нем до сейчас. Мне как-то Михаил, да и Лавров "забыли" сообщить, что я могу пользоваться имперскими службами. Это опять же новость. Думаю, через некоторое время для них тоже окажется новостью наличие у меня вассалов.

Четвертое. На получение того, что мной перечислено, я из средств Рода не потратил ничего. Это не активы Рода, если ставить так вопрос. Это мои активы. Хоть я и против разграничения.

Кроме того, отец. Вот скажи честно, тебе уже жить надоело?

— Ты мне угрожаешь?! — мама с беспокойством тоже смотрит на меня.

— А? Нет, конечно. Я про другое. Без Силы, как только появишься в крупном городе, я почти уверен, что проживешь ты там недолго. Слишком тебя помнят хорошо. Один остзейский граф, чуть от удовольствия не светился, когда соболезнования мне выражал. И я уверен, что он такой не один. А я хотел бы напомнить, в Империи почти бунт, и у жандармов и тайной службы ну очень много работы, а от моих людей ты, внезапно, отказываешься. — я пожимаю плечами.

Теперь мама с осуждением смотрит на отца.

— Да. Дети растут быстро. — хмыкает отец. — Может даже слишком. Согласен, право на самостоятельность ты вырвал себе сам. Подтверждаю.

Тут у меня на запястье начинает светиться оранжевым, а потом сразу же впитывается обратно в руку какая то вязь.

Я с вопросом смотрю на отца.

— Это признание тебя дееспособным. У нас в Роду просто всё. Это еще твой дед настроил.

— То есть?

— Ну до моего слова, то что ты мне перечислил было твоим очень условно. Включая вассалов. То есть по бумагам, да. Но в любом имперском суде, возникли бы довольно долгие проволочки. Сейчас большая часть дворян именно что бумажные, а не на клятве. Поэтому, они зависят от слова императора, суда, да кого угодно. А вот твои теперь, только от тебя и исполнения клятвы.

— А если бы я сказал "Да"?

— Ну, значит недостоин. Значит еще нужна опора, сам пока ей быть не можешь. — пожимает плечами отец. — Так что я бы забрал.