И он сам, и Санта пускают внутрь первой Тому…

Сами же задерживаются в коридоре.

Санта знает, что Данила снова смотрит на неё, улыбаясь расслабленно. А она ответить боится. Но и не ответить не может.

Вскидывает взгляд, поднимает подбородок…

– Страшно?

Данила спрашивает, щекоча её щеки и губы невидимыми искрами, которые посылают его глаза.

Санта же честно мотает головой. Потому что нет. Это заставляет его улыбнуться шире.

Прокомментировать:

– Смелая какая…

Тихо-тихо, чтобы услышала она одна.

Сделать шаг в сторону, прижаться свободной рукой к поясу женских брюк-клеш с завышенной талией. Тех самых, которые Санта надевала утром в его квартире… Впрочем, как и блузку, пуговицы на которой он сам же и застегивал, чередуя с поцелуями.

Чуть подтолкнуть, давая понять, что ей тоже бы зайти…

И она слушается, внутренне урча из-за того, как приятно находиться рядом с ним…

Ей совершенно неважно, о чём и с кем он хочет поговорить.

Они заходят в помещение.

Санте казалось, что дальше ей нужно стать частью толпы, для которой у Дани есть информация.

Она рванула было в сторону своего места, чтобы положить папку, а потом оттуда слушать Чернова, но Данила не дал.

Придержал за ремень сзади.

Когда Санта оглянулась, посмотрела удивленно, Чернов смотрел на неё – чуть влево и вниз – по-особенному. Так, что девичье сердце подскочило. Стало бы страшно, но она же… Смелая.

Поэтому тушит. Поэтому остается на месте. Слушает, как мощно бьется в грудной клетке… Вжимает папку в блузку…