– Игнат давно женат, у него дочки есть… Он же не расходился с женой?

Санта задавала те же вопросы, которые весь день крутила в своей голове, Даниле.

Который приехал сам. Который успокаивал, хотя мог бы злиться. Который, кажется, ещё больший человек, чем она предполагала…

– Не расходился…

Отвечает на вопросы, которые не хотел бы поднимать. Делает это ради неё.

– У Игната и Альбины длинная история отношений. Ещё с университетских времен. Они то сходились, то расходились. Оба – очень сложные. Игнат – не лучший человек. А Альбину как заклинило на нём. Она забеременела, когда работала в Лексе. Игната там не было. Она долго скрывала беременность. Никто не знал, чей ребенок… Потом ушла...

– А ты? – Санта спросила как с надеждой, Данила вздохнул.

– Сант… Я не могу делиться с тобой тем, чем делится со мной она. Мы дружим… Дружили, то есть... – Данила поправил себя же с не слишком радостной улыбкой, у Санты в очередной раз защемило сердце. Ещё и за него.

– Я понимаю… Просто не понимаю, как…

– Она думала, что ребенок всё изменит. Он даже женился ей назло. Она решила, что ради сына разведется. Но, как видишь…

– Он его не признаёт? – это, наверное, ударило Санту больнее всего и в самое сердце. Так тоскливо ей не было безумно давно. И так обидно за ребенка, о существовании которого ещё вчера она не знала. А сегодня он ей будто мир перевернул.

Озвучив вопрос, Санта долго ждала реакции. Она же откровенно запаздывала.

Данила напрягся. Санта знала – перед собой смотрит. Борется. Не хочет чужое белье трясти. Даже человека, которого считает уродом. Потому что это задевает не только его.

Точнее потому, что его-то это как раз совсем не задевает…

– Он не уверен, что мальчик – его…

Данила произнес приглушенно, Санта вжалась в мужское тело сильнее, чувствуя, как прокатывается дрожь. Потому что это унизительно. И потому что это показательно.

Потому что тут не нужны тесты или детекторы.

Мальчик – Щетинский. Свой до ноготка на мизинчике.

Свой. Но не признан.

– А папа знал о нём?