— Парни, кто хочет служить в артиллерии и у кого документы на руках… Нам надо десять человек — Ко мне! И за мной…

— Вот оно…, к чёрту связь…, если что, мне ничего не будет, а это шанс, может быть единственный послужить в нормальных войсках, — горячо толкнуло сердце в груди. Ещё в Перми, на сборном пункте, у нас собрали все документы и они хранились у нашего старшего команды высокого старшего лейтенанта. Но в электричке, он все документы почему-то выдал на руки.

Не раздумывая над последствиями, я выскочил из строя, за мной выбежало ещё несколько человек и сгрудились вокруг старшины, тот мгновенно пересчитал нас, радостно вскрикнул:

— Десять… За мной…, — и побежал по расчищенной дорожке за казарму, а следом за ним ринулись мы. Сзади слышались задышливые крики кинувшегося за нами в погоню толстого майора, требующего немедленно остановиться, вернуться, но он сразу же безнадёжно отстал.

Дальше всё слилось в одну стремительную ленту состоявших из мелких, быстро меняющихся событий — штаб полка через пятнадцать минут бега, полковая санчасть и такой же стремительно-беглый мед. осмотр дежурным врачом, рывок на вещевой склад, где хорошо поддатый прапорщик выдал нам новенькое обмундирование. В кочегарке, в душе, мы помылись, переоделись в форму, а гражданку сложили в выданные на складе наволочки, которые тут же утащили на склад. А в одиннадцать часов, в полутёмной казарме, хмурый сержант с красной повязкой дежурного по батарее хлопнул рукой по кровати второго яруса и буркнул:

— Вот твоя кровать, товарищ курсант. Отбой…

Забравшись под чистые простыни и прислушиваясь к звукам ночной казармы, я попытался пройтись по впечатлениям прошедшего дня, но тут же стремительно провалился в глубокий и здоровый сон.

— …Батарея…, Подъём!!! — Громкая команда пробилась в затуманенное сном сознание и вопреки утверждениям отца, что в армии не буду вылезать из нарядов на работу из-за того, что я соня, мгновенно проснулся и через минуту, застёгивая рукава гимнастёрки, вместе со всеми стоял в строю взвода. Перед строем с деловым видом метался высокий, худощавый младший сержант, активно делая замечания по форме некоторым из солдат. Точно также суетясь, строились вокруг нас на центральном проходе остальные подразделения и многолюдство ошеломило меня.

— Взвод…, Равняйсь. Смирно! Равнение На Лево! — Громко печатая сапогами, младший сержант повернулся и, приложив руку к головному убору, направился к крепкому, невысокого роста, невозмутимому старшему сержанту, появившемуся из глубины казармы. — Товарищ старший сержант, четвёртый взвод для проведения утренней физической зарядке построен. Командир отделения младший сержант Тетенов.

— Вольно. — Поставив задачу Тетенову на проведение зарядки, старший сержант вывел меня из строя и завёл в Ленинскую комнату. Достав из кармана разлинованный лист ватмана, сложенный в виде гармошки размером с военный билет и обстоятельно опросив, не спеша записал полученные мои личные данные в список взвода. Аккуратно, скупыми, но чёткими движениями сложил лист и положил его во внутренний карман гимнастёрки. После вновь внимательно осмотрел меня, стоявшего перед столом по стойке «Смирно» с головы до ног.

— Товарищ курсант, вы зачислены для прохождения службы в состав четвёртой учебной батареи, в четвёртый взвод, в третье отделение. Там, где вы спали ночью и есть ваш взвод и ваше отделение. Я — заместитель командира взвода и одновременно командир первого отделения. Во втором отделении сержанта нет, а командир вашего отделения младший сержант Тетенов. Ну… на построении вы его видели. Командира взвода лейтенанта Князева вы увидите на полковом построении после завтрака. Как взвод вернётся с утренней зарядки, вы начинаете жить жизнью подразделения. Вопросы есть? Нет, ну и отлично.

Я вышел за сержантом из Ленинской комнаты и впервые внимательно оглядел казарменное помещение. Наша четвёртая батарея располагалась на втором этаже казармы и занимала половину этажа. Вторую часть этажа занимала пятая батарея и соединялась с нашей большим, широким проёмом, делая широкий центральный проход, который проходил через весь этаж, общим на две батареи. Прошёл и встал на границу между нашей батареей и пятой. Посмотрел направо, потом налево и весело присвистнул, от того что в обоих батареях всё до мельчайшей детали было одинаково:

— Ну, надо ж. Если ночью проснусь поссать, то спросонья можно и попутать где твоя батарея, а где соседей… А у меня ведь кровать как раз на границе батарей.

Внимательно посчитал, тесно стоявшие кровати в два яруса нашего взвода — тридцать одна. В одной паре второго яруса нет. И таких кроватей пять во всём расположении. Ага, это наверно кровати замкомвзводов. А пятая? В батарее четыре взвода — значит, всего 125 человек. Да в пятой батарее столько же — значит, на этаже проживало 250 человек.

Прошёлся по расположению и остановился напротив неподвижно стоящего дневального по батарее со штык-ножом на ремне, который подмигнул и добродушно спросил:

— Ну, как первая ночь в армии?

Весело подмигнул ему в ответ:

— Да также, как и у тебя была. Меня Борис зовут. Давно сюда прибыл?

— Юрка, Комиссаров. Я с третьего взвода и только неделю назад прибыл. — Дневальный протянул руку и я с удовольствием пожал её, так как он мне понравился, а Юрка добавил, — давай, Боря, наслаждайся последними минутами свободы. Скоро ты будешь принадлежать только армии…

Экскурсия моя закончилась довольно быстро — туалет на шесть кабинок, столько же писсуаров. Большой и светлый умывальник на двадцать кранов, тут же за стенкой небольшая и чистая курилка с каменным мозаичным полом. Напротив туалета, умывальника и курилки дверь в небольшую, хорошо оборудованную бытовую комнату, где присутствовало одно большое зеркало и ряд уже поясных зеркал на одной из стен, три доски для глаженья, три утюга, уголок сапожника с сапожными причиндалами с синим фартуком и железной пятой для прибивания каблуков. Ещё под большим зеркалом лежали инструменты для подстригания. В общем, всё присутствовало и было уютно. В комнате были ещё две двери. Слева — сушилка, жаркий и сухой воздух, но запахан от сушившихся там валенок, бушлатов был довольно специфичный, но к удивлению не неприятный. Правая дверь вела в батарейную каптёрку. В расположение были ещё два помещения, куда я смог зайти: небольшой учебный класс на шесть классных столов, где ещё стоял в углу хорошо выполненный макет местности с окопами, колючей проволокой и другими элементами переднего края. За стеной была душевая, но судя по тому, что она была набита лыжами — душ тут не принимали. В Ленинской комнате уже был, а в канцелярию батареи меня ещё пока никто не приглашал.