— Я с таким и за миллион долларов не лягу. Ты на его брюхо глянь, будто пивной завод проглотил. У него же воин пал смертью храбрых под обвалом жира… фу… убери! — Пушок передёрнулась и положила руку на солнечное сплетение, беспокоясь о любимом розовом «Росато», до сих пор мирно подрёмывавшем у нее в желудке.
— Ой, ну не угодишь тебе, кошка ты белобрысая… — разочарованно протянула Эричка.
— Ага, чего себе его не берёшь? Или вон, Лие предложи.
— А Лия сама себе найдёт, — нарочито громко произнесла я и встретилась с синим взглядом в зеркале.
Олег явно ничего не понимал, но наблюдал за нами. Эрика заметила его заинтересованный взгляд и прицепилась к парню.
— Олеженька, вот скажи нам начистоту, мы красивые?
— Красивые… — дёрнул плечом парнишка. Как всегда, скуп на слова.
— А кто из нас красивее тебе кажется? — не унималась черноволосая бестия.
Олег не ответил на вопрос, но посмотрел, почему-то на меня. Я подумала, что девчонки заметили этот быстрый взгляд и примут его за симпатию ко мне. Но Сашуля истолковала молчание нашего шофера по-своему.
— Молчит… выбрать не может. Мы же все красавицы!
Развезли девчонок по домам, приехали в мой двор, Олег припарковал мою малютку на её законное место, но выходить не собирался. Да и мне нужно было ему сказать кое-что. Только меня смущали его робкие взгляды в мою сторону. Ну, парень, решайся уже, шевели губами, произноси звуки… Нет? Ладно, тогда я первая.
— Олежек, не хочу тебя огорчать, но… В общем, ты нам теперь долго не понадобишься, мы решили завязать с сауной, и поэтому — вот! — я протянула нашему любимому трезвому водителю несколько купюр, больше чем обычно, типа компенсация за потерянный будущий заработок.
Олег внимания не обратил на протянутые деньги, глубоко вздохнул, будто решаясь на что-то. И вдруг погладил мои волосы, легонько коснулся щеки и провёл пальцем по моей нижней губе. Я даже вздрогнула от неожиданной ласки.
— Какая ты сегодня красивая… — раздался возле моего уха хрипловатый шёпот, вызывая у меня недоумевающий взгляд.
Глава 3
Я растерялась. Не привыкла к неожиданным ласкам. К чему привыкла? К тому, что мужские особи с интересом смотрят на моё лицо, потом опускают глаза ниже, замечают пустое декольте и тут же теряют ко мне интерес. Но самое обидное, это их горестный вздох, типа «эх, бедолага, у тебя ни одного шанса»… Но Олежек знает меня давно, больше трёх лет, рассмотрел, наверное. Только вот, когда я его нанимала трезвым водителем, то читала анкету. Ему на тот момент было девятнадцать. Не нужно быть великим математиком, чтобы прибавить три и получить его возраст на сегодня. Двадцать два! Всего! А мне уже тридцать три. Господи! Ну где я так согрешила-то?! То сердобольный карлик со своей помощью, то влюблённый студент…
— Так! Знаешь, что? Бери деньги и … и иди уже к маме, — рявкнула я, хлопнув ладонью по руке, ласкавшей моё лицо.
Парень нахмурился и стал… красивее, что ли. Взгляд стал темнее и настойчивее, глаза из светло-серых превратились в тёмный графит. Даже страшно. Я сунула купюры в нагрудный карман его чёрной ветровки, и потянулась к дверной ручке, собираясь выходить. С водительской стороны открылась и захлопнулась дверь, и я вздохнула с облегчением. Не то, что бы он мне не нравился, просто уж слишком молодой. Обернулась — и точно, кресло капитана этой красненькой посудины пустует, только ключики в замке зажигания качаются, поблёскивая подарком Сашули-Пушули, брелоком в виде белого котика с галстуком-бабочкой, украшенной розовыми стразиками. У нее везде они, где надо и не надо. Со злостью вырвала ключи из зажигания, поправила съехавший чехол и вдруг увидела деньги на сиденье. Это те самые, что я дала Олегу за сегодняшнюю работу.
— Ну, как хочешь! — проворчала я, а у самой графитовый взгляд перед глазами. И сердечко так тихонько стонет что-то, и разум твердит, что пари можно было попытаться выполнить уже сегодня. — Отвали! Недоделанных Ромео мне только и не хватало…
Помахала рукой в воздухе, прогоняя назойливое видение. Ничего не получалось, только графитовый взгляд стал насмешливым. Выползла на свежий сентябрьский воздух, чувствуя, как раздражение проникает под кожу и начинает зудеть. Пнула по колесу ни в чём не повинную красную малышку, та обиженно пискнула и разразилась сиреной сигнализации.