Дальше, за палаточным городком, в кратерах выжженной земли застыли тяжелые транспортные корабли. Разинув китовые пасти носовых и трюмных платформ, они готовы были поглотить солдат и технику свежих полков Танит. Его полков, напомнил себе комиссар. Первых полков Имперской Гвардии, основанных на этой таинственной безлюдной пограничной планете.
Гаунт восемь лет прослужил политруком Восьмого Гирканского полка. Его храбрые солдаты прошли с ним бок о бок весь путь от создания полка среди ветреных холмов Гиркана до грандиозной победы на Бальгауте. Но как много осталось лежать на полях сражений! Новое Основание оденет незнакомые лица в знакомую форму. Настала пора двигаться дальше, и Гаунт был рад новому назначению. Его звание, его опыт… одна лишь его репутация поможет быстро привести в боеготовность необстрелянных танитцев. Часть его души — молодая, полная сил, но такая маленькая часть — уже предвкушала восхождение еще одного полка под его командованием к вершинам гвардейской славы. Но другая, большая часть его души очерствела и опустела. Гаунту все больше казалось, что он просто автоматически повторяет одни и те же действия.
Он чувствовал это с тех пор, как погиб Слайдо. Старый военмейстер верил в него… В конце концов, разве не поэтому он преподнес ему этот прощальный дар? Там, на поле брани Бальгаута, он присвоил ему звание полковника-комиссара… сделал его одним из немногих гвардейских политруков, добившихся права командовать собственным полком. И все же Гаунт очень устал. И даже новое звание почти не радовало.
Катер резко пошел на снижение. На вершине одной из самых высоких башен раскрылись медные лепестки посадочного дока, готового принять корабль.
Собравшиеся на Полях Основания солдаты следили за тем, как катер прожужжал над их головами и заложил вираж среди ползущих по небу облаков. Словно жук, он полетел вдоль городской стены к посадочной площадке.
— Какая-то важная птица, — скосив глаза на небо, заметил Ларкин.
Сплюнув на сетчатую щетку, он продолжил начищать пряжки своей портупеи.
— Обычная движуха. Еще парочка напыщенных иномирцев. — Роун улегся на спину и повернулся лицом к солнцу.
Корбек, стоявший возле ближайшей палатки, прикрыл глаза от света и кивнул:
— А по-моему, Ларкин прав. Важная птица. Там на борту был большой символ Гвардии. Кто-то пожаловал инспектировать наше Основание. Может, тот самый полковник-комиссар собственной персоной.
Он отвел взгляд и посмотрел вокруг. В обе стороны тянулись ровные линии трехместных палаток. У каждой расположились гвардейцы в новенькой униформе. Все они начищали экипировку, проверяли оружие, ели, курили, играли в кости или просто спали.
В общей сложности — шесть тысяч человек. В основном пехота с затесавшимися артиллеристами и танковыми экипажами. Три полных полка чистокровных танитцев.
Корбек уселся возле походной печки и потер руки. Его могучее тело едва умещалось в новую черную униформу. Разнашивать ее будет чертовски тяжело. Он оглянулся на своих соседей по палатке — Ларкина и Роуна. Первый — худой и жилистый, с узким, как клинок, лицом. Белокожий и темноволосый, как и все танитцы. С опасным блеском в голубых глазах. В его левое ухо впились три серебряные серьги, а на правой щеке устроилась, свернувшись в кольцо, татуировка змеи. Они с Корбеком были знакомы не первый год — вместе служили в одном отряде ополчения Танит Магны. Он хорошо знал его сильные стороны — острый глаз и храброе сердце, и слабости — неровный характер и склонность к пустозвонству.
Второго он знал гораздо меньше. Несомненно, Роун был чертовски красив. Его чистое, гладкое лицо украшала окаймлявшая глаз татуировка в виде звезды. Он служил младшим офицером где-то в ополчении Танит Аттики или другого южного города — он предпочитал не распространяться об этом. У Корбека было нехорошее предчувствие, что нечто убийственно-беспощадное скрывалось под вкрадчивым очарованием этого человека.
Брагг — большой, неуклюжий и добродушный Брагг — выбрался из своей палатки, держа в руках флягу горячей сакры.
— Есть желание согреться? — спросил он, и Корбек кивнул в ответ с довольной улыбкой.
Брагг наполнил сакрой четыре стакана. Один он протянул Ларкину, который едва оглянулся, но пробормотал что-то в благодарность. Другой он отдал Роуну, и тот молча опрокинул его.
— Так ты считаешь, это был наш комиссар, да? — Брагг наконец задал вопрос, который вертелся у него на языке с тех пор, как он услышал слова Корбека.
— Гаунт-то? — кивнул Корбек, потягивая выпивку. — Да, наверняка.
— Когда у кораблей был, мне парни из Муниториума такого о нем понарассказывали. Говорят, он крепкий, что твой гвоздь, таких поискать. Медали… В общем, зверюга.