В руке у Создателя появился шприц, заполненный тёмно-синей жидкостью, он подошёл к Дэвиду и занёс шприц над его грудной клеткой.
— Готов к очередной серии ночных кошмаров?
— Я убью тебя.
— Это всё, что я хотел услышать, — широко размахнувшись, Создатель втыкает шприц Дэвиду в грудную клетку и выдавливает всё содержимое.
Дэвид почувствовал сильную боль на месте укола, но потом боль ушла, затем она покинула его лицо, руки. Боль постепенно покидала всё его тело.
Создатель снова склонился над ним и уже обычным, знакомым Дэвиду, низким голосом сказал:
— Всех нас ожидает одна и та же ночь.
24.
Дэвид идёт по улице, среди новопостроенных небоскрёбов, на первых этажах которых находятся магазины одежды, кафе и кинотеатры. Он шёл домой, после рабочего дня, пытаясь протиснуться сквозь огромные, непроходимые толпы людей, и тут заметил мужчину в длинном кремовом пальто. Он шёл прямо за ним. Дэвид несколько раз пытался укрыться в толпе, но мужчина всегда его находил.
Дэвид попытался убежать, но вновь нахлынувшая толпа людей, загородила ему проход, мужчина схватил его сзади. Дэвид пытается высвободиться, отбивается, кричит, но на все его попытки, хватка человека в шляпе становится лишь сильнее. Люди оборачивались и смотрели на них с недоверием и растерянностью, но продолжали идти дальше. Ведь преступности в Инишио не было. К улице подъехал синий автомобиль, открылась дверца, и мужчина бросил Дэвида в салон, где его тут же обхватила рука в чёрной кожаной перчатке, зажав ему рот. Автомобиль сорвался с места, и Дэвид увидел, как другая рука похитителя вкалывает ему в шею иглу шприца, заполненного тёмно-синей жидкостью. Он почувствовал, как ослабли его мышцы, веки потяжелели, и мир вокруг него померк.
Дэвид очнулся лёжа на спине. Кисти рук ныли от боли, пропитанная потом одежда неприятно липла к телу, а за шиворот набился песок, который при каждом вздохе всё глубже вонзался в раздражённую кожу. Он лежал и смотрел в деревянный потолок. Что-то ему это напоминало. Он попытался встать, но тело его не слушалось. Он не чувствовал ног. Попробовал пошевелить руками, несколько слабых движений пальцами и по всей кисти пронеслась волна покалываний, к рукам возвращалась чувствительность. Кафе постепенно заполнялось сумерками. Значит, Создатель продержал его в лабиринте целый день. Или может два? Дэвид не мог этого сказать. Он развернул голову и увидел, что все остальные лежали без сознания. Кто на диване, кто на толще песка, кто на крышке стола. Элен лежала без чувств, в пяти метрах от него. Её щека и шея была в крови. Дэвид, кряхтя перевернувшись на живот, подполз к ней, всё ещё не чувствуя своих ног, но уже почти владея руками.
Элен тихо дышала. Дэвид осмотрел рану на её щеке. Она была неглубокой, и уже постепенно заживала. Других травм на ней Дэвид не увидел. Элен открыла глаза, и её взгляд сфокусировался на Дэвиде.
— Ты жива, — просиял он.
Элен, ничего не ответив, отвела взгляд.
Дэвид услышал вздохи и мычание со всех сторон — остальные тоже приходили в чувство. Он обернулся. Все смотрели друг на друга с недоверием и опаской. На них были видны следы побоев, раны, синяки, в глазах читался страх. Видимо не только Дэвид попал под нож и допросы Создателя. Среди всех только Ричард, осматривался с усмешкой, на измотанном, но без следов каких-либо новых травм и увечий, лице. Его Создатель не тронул.
Первой на ноги встала Уайлд. Её внешний вид был под стать имени, которым она себя называла. Серёжка была вырвана из уха, и теперь оно кровоточило, заливая алой кровью её плечо. Волосы и раньше торчащие во все стороны, теперь стояли дыбом, левый край нижней губы чуть обвис, а на худом вытянутом лице застыла маска безумия. Уайлд, не отрывая взгляда от дальнего окна, начала приближаться к нему, переваливаясь на своих костлявых ногах. Когда она подошла достаточно близко, чтобы лучи солнца, падающие сквозь мутные стёкла, прикоснулись к её высокому лбу, глухой крик ужаса отразился на её лице. Отступив назад, она споткнулась и упала на песок. Закрывшись руками, Уайлд заплакала, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.
Дэвид, пересилив тянущую боль в каждой мышце своего тела, встал на ноги, доковылял до окна и выглянул наружу:
— Господи, — вырвалось у него помимо воли, и к горлу подступила тошнота.
За окном, на коленях стоял Теренс, его горло было вскрыто, и стекавшая из глубокой раны кровь, закипала под горячими лучами солнца и пенилась у него на теле. На глазах Теренса были надеты очки со сплошной линзой, те которые носил Создатель, а на шее висела чёрная табличка, с надписью синим мелом, нанесённой неровным дёрганым подчерком: