– Ты разбираешься в музыке? – спросила Мирия.
– Немного.
– Внушительный список, – заметила она.
– Почти двадцать композиторов, – гордо сказал он. – Хотя многое, конечно, я не знаю.
Мирия улыбнулась и вернула полоску.
Она коснулась его руки, и он сразу понял, что у нее жар.
– Пообещай мне, – сказал Брахур, – что прямо сейчас допьешь эту воду в горшке. Нужно пить еще больше.
– Обещаю.
Брахур опять думал: сплю я или бодрствую? И в который раз не смог ответить на этот простой вопрос.
Отлежавшись, Нейт решил сходить на разведку и посмотреть, что происходит на пляже.
Продираясь сквозь жесткие стебли папоротников, он наткнулся на подобие зеленого туннеля, который вел к берегу. На пляже все сверкало и захлебывалось солнцем. С бешеным, иронически веселым вызовом звучала музыка. Вдали около десятка человек стояли на коленях и, глядя на гладкую поверхность океана, молились. Еще несколько в каком-то отупении бродили вдоль кромки воды.
На обратном пути он заметил в кустах тело, облепленное мухами. Лицо тучного мужчины, на котором застыла гримаса ужаса, было вымазано черной засохшей кровью и песком. Нейт подошел к трупу, присел на корточки и внимательно рассмотрел его.
От таких потрясений могли пострадать последние остатки его разума, исчезнуть здравый смысл, уступив место паранойе.
Нейт размышлял над самым простым объяснением происходящего: возможно, он тоже сошел с ума. С другой стороны, он был твердо уверен, что, несмотря на сюрреализм ситуации, это не так. Его окружала яркая действительность – реальность, не вызывающая сомнений. Влажные запахи острова, терпкий вкус фруктов, пляшущие по воде блики солнца, наконец, люди. Живые люди.
Он вдруг подумал: «А что, если против него составлен заговор, чтобы подтолкнуть его к сумасшествию или, того хуже, к самоубийству. Нет, это точно выглядит нелепо».
Сифинь спала.
Он с ужасом понял, что, раздираемый любопытством, оставил ее совсем одну. Она свернулась в позе эмбриона и тихо сопела. Чумазое личико. Волосы свалялись в колтуны. Его затопила жалость к девочке. Она больше не жаловалась на отсутствие мыла и, казалось, начала привыкать к этому проклятому месту.
Он поцеловал ее плечо, лег рядом на мягкие, душистые ветви папоротника и погрузился в тревожный сон.
Брахур выглядел обеспокоенным, когда вернулся в логово под сосной. Он пришел под вечер, когда спряталось за океан солнце и остров окутала тьма. Они с Нейтом сидели неподалеку от входа и разговаривали, глядя на тлеющие угли.
– Чтобы здесь выжить, – сказал Брахур, – нужно уметь притворяться.