— «Отдыхающие», — с усмешкой сказал Рыбак и начал складывать на костер разбросанные головешки. — Разве не слышали?
— Слышали, — зевнула девушка, кутаясь в прожженный ватник. — Еще как слышали!
Ребята быстро навели порядок вокруг своей палатки, развесили сброшенные Стасиком носки, рубашки. Валера взял гитару, потренькал возле уха, попробовал что-то сыграть.
— Не то! Ну и мальчик, ну и музыкант! — и стал подкручивать струны…
Трое мужчин и женщина хлопотали около Стасика. Дачник с необыкновенной легкостью слетал к палатке, принес махровое полотенце. За ним к палатке бегал отдыхающий в свитере. Прибегал и третий, самый молодой из «гоп-компании», и тоже унес что-то для Стасика.
Женщина нервно выговаривала Дачнику:
— И чего ты с этими мужланами связался?! За ребенком уследить не можешь! Сейчас же увези нас отсюда!
Валера задумчиво выпустил из округло вытянутых губ голубое колечко табачного дыма, цвиркнул сквозь зубы слюной и не сказал, а пропел:
— Ци-ирк!..
Рыбак ушел на берег и тут же вернулся с побледневшим лицом и растерянными глазами. Он долго вопросительно смотрел на меня, а потом с трудом выдавил:
— Леща-то… леща-то нашего нету!
— Как нету?! — испугался я.
— А вот нету, да и все! — отрешенно повторил Рыбак и лег у костра.
Я побежал к лодке. Садок действительно был пустой. Как последнее напоминание о золотой рыбке на дне его посверкивало, переливалось несколько чешуек…
С подавленным настроением я вернулся к костру. Рыбак лежал все так же и потерянно смотрел в небо. Глаза его были влажными. Он часто, как обиженный ребенок, сглатывал слюну, от чего острый кадык его на небритой шее дергался вверх-вниз.
— Стоит ли так расстраиваться? — не очень убедительно начал я, вложив в эти слова весь запас оптимизма. — Ушел — ну и бог с ним, другого поймаем.
Рыбак нащупал в кармане папиросы, закурил.
— Дело-то не в леще, да и не в рыбе вовсе. Наплевал бы я десять раз таскаться по станциям да поездам, пошел бы в магазин да и купил ставриды. Радости-то сколько было! И на́ тебе! Все равно что обокрали… А ведь это из-за них, — Рыбак кивнул в сторону цветной палатки. — Когда подъезжали ночесь на своем катере, волной и выплеснуло… Вон ведь как гнали!
— Наверно, так и вышло, — согласился я. — Но они же не нарочно.
— Знаю, что не нарочно. А что, легче от того? Ить обидно!