Горяя начало рвать кровью, он посинел, захрипел натужно.

Она лесная ведьма. Её силы больше, чем в любом чародее. Она рождена в Великом лесу. Она уже справилась однажды, когда спасла Барсука.

Руки дрожали, как у пьяницы. Дара прикусила губу до крови, потянулась к окну. Нужна была сила, жизнь. Непослушными пальцами она переломила луч. Горяй скрутился от боли на полу в луже собственной крови. С трудом Дара удержала его, обмотала шею и грудь золотым светом.

Внутри щёлкнуло что-то, вспыхнуло с рёвом.

Нить истончилась, выскользнула из пальцев. Дара потянулась за ней, упустила. Снова попыталась поймать и снова не удержала.

Горяй кашлял, бился в судорогах. В глазах у Дары потемнело. Огонь ревел внутри, заглушал всё вокруг, и раз за разом она безуспешно пыталась ухватить плетение. Вслепую она шарила руками вокруг себя. Где же это тепло? Где же жизнь?

И вдруг поймала новую нить, та была крепкой, яркой. Такая спасёт Горяя, такой можно вытянуть из лап смерти. Дара улыбнулась, потянула сильнее.

Женский голос вскрикнул и резко оборвался.

Дара подскочила от испуга, дёрнула нить и вдруг выронила, развернулась. Позади стояла Добрава. На груди её расплывалось красное пятно. Нить, что тянулась от её сердца, медленно тухла.

Другой конец Дара держала в своих руках.

– Нет…

Исчез золотой свет, и Добрава упала, ударилась головой прямо об железный угол сундука, обмякла, затихла. И больше не пошевелилась.

Дара прижала ладонь ко рту, сдерживая крик. Она… Она…

В одно короткое неуловимое мгновение Добрава стала совсем пустая, серая. Ни огонька, ни искры.

Кровь растекалась по полу. Судорожный всхлип сорвался с губ.

«Нельзя, нельзя теперь рыдать».

Дара обернулась к Горяю. Лицо его посинело. Весь он был измазан в крови и рвоте, лежал на полу, уткнувшись носом в доски, и тело его било мелкой дрожью. Он был ещё жив. Его ещё можно было спасти.

Даре пришлось собрать всю волю, чтобы вновь ухватить луч. Этот был слабее предыдущего, тонкий и всё норовящий рассыпаться всполохами. Но Дара потянула на себя, обмотала им чародея.

На мгновение показалось, что это помогло. Горяй и вправду перестал плеваться кровью, он вздохнул спокойнее и замер.

– Горяй, – позвала Дара. – Горяй…