Кажется, нечто похожее говорил уже Вячеслав.

– Как же ты живёшь здесь столько лет? Ужасно быть одному и всех сторониться.

Горяй не ответил сразу, а вышел за дверь и подозвал к себе холопа, который сидел у порога.

– Неси обед. На двоих: у меня гостья, – велел он.

Только минуло время завтрака, но Дара пропустила его и посчитала, что неплохо в таком случае будет и сразу отобедать.

Вернувшись, чародей присел обратно за стол, осмотрел с огромным любопытством тёмную столешницу и, кажется, совсем позабыл про заданный вопрос. Дара уже хотела ему напомнить, как Горяй вдруг сам спохватился и сказал:

– А куда мне идти? Я живу здесь с рождения, уходил только когда учился в Совиной башне. Когда остальные решили бежать, я остался. Это мой дом, – он говорил торопливо, не отрывая глаз от стола. – Мой дом. Да и эти, – он покрутил пальцем у виска. – Знаешь, они очень мешают порой. А князь знает, как мне помочь, когда становится очень громко.

Дара слушала его в недоумении и никак не могла сообразить, о чём он толковал. Порой Горяй казался ей немыслимо, непостижимо странным.

К счастью, помутнения эти редко длились долго. Мгновение назад Горяй бормотал чудные, непонятные вещи и вот уже вновь смотрел здраво и рассуждал значительно спокойнее.

– Я хочу показать тебя одному человеку, он мог бы помочь с твоими… знаниями.

– О ком ты?

Горяй посмотрел на неё серьёзно и немного с опаской.

– Об одном из тех, кому лучше не приходить в город, пока здесь стоят храмы Создателя.

– Волхв?

Чародей кивнул.

– Я написал ему о тебе, и он сразу захотел встретиться. Думаю, это было бы полезно вам обоим. Вы прибегаете к близким по происхождению своему силам.

– А ты разве нет? Ты тоже чародей.

– Чародей чародею рознь, – возразил Горяй. – Разве сокол да воробей так уж похожи, раз оба летают? Есть ли что-то общее у осла и лошади? Вот и с колдунами та же беда: мы так по-разному слеплены, что порой не можем понять друг друга. Посмотри, – он обвёл руками вокруг себя, показывая на изрезанные знаками стены. – Лишь часть этих оберегов сделаны моей рукой, остальные волхвом, что жил здесь во времена Мечислава Властного. Ещё часть ведьмой, которую приютил Ярополк Змееборец, и, может, что-то сделано княгиней Златой. И мне они почти все чужие не потому, что я их не выучил, как знаки азбуки, а потому, что они мне неподвластны по своей природе.

Даре показались запутанными его объяснения, чародейство для неё всегда было что камень на дне реки – диковинный и чуждый, лишь пока ты не протянешь руку да не достанешь его из воды.

– Разве когда ты колдуешь, то не забираешь жизнь у одного и отдаёшь другому?