Эпьёс побагровел, под кожей заходили желваки, и он уже с трудом мог подобрать слова, чтобы ответить музыканту, и со всех сторон посыпались злые шутки, толпа разразилась смехом.

Окна в доме Идульфа распахнулись, и на улицу выглянули разгорячённые вином гости.

– Эй ты, с ящерицей, – позвал эпьёса молодой господин в золочёном кафтане. – Твоё чудовище действительно так опасно?

– Ты можэшь сам оцэнить, благородный господин, – эпьёс моментально преобразился и засиял радушной улыбкой, как если бы предлагал отведать вкусный пирог. – Испытай моего уфартиля.

– Как испытать?

– Вистави своих лучших собак против него. Если он выиграет, ты заплатишь мнэ сто златых, а если проиграет, то отдам тэбе сокровищэ из дворца самого Змэиного царя.

Женщины зашушукались за спинами надменно улыбающихся господ.

– Какое ещё сокровище? – спросил тот, что был в золотом кафтане.

– Маску Змэиного царя.

Южанин встрепенулся, и Ежи удивлённо покосился на него.

– Вызов принят! – воскликнул знатный господин.

– А что за маска? – тихо спросил Ежи у южанина, и тот неохотно перевёл на него взгляд. Кажется, он вовсе о нём забыл.

– Знак власти Змеиных царей.

Ежи всё равно мало понял и хотел задать ещё вопрос, но гости Идульфа Снежного подняли ужасный шум, мало чем отличаясь от простого народа. В окне Ежи разглядел и Венцеславу. Она с загадочной улыбкой наблюдала за эпьёсом. Подле княжны стоял хозяин дома. Ландмейстер был точно таким, каким помнил его Ежи: немолодым, некрасивым и мрачным. Он был одет в серо-голубые одежды, светлые волосы собраны в хвост, блёклые глаза смотрели невидящим взглядом. Казалось, он был совсем бесцветным. Венцеслава рядом с ним походила на горячее солнце. Её улыбка, её глаза, платье – всё в ней горело счастьем и жизнью. Странно и больно было видеть рдзенскую красавицу рядом с Охотником.

Толпа загомонила на разные голоса. Ежи увидел, как южанин с золотыми бусинами подошёл ближе к эпьёсу.

– Ты врать! – выкрикнул он. – Все маски утеряны.

– Я врать?! – возмутился эпьёс. – Да провалиться мне на этом месте.

– Покажи.

Они стали ругаться уже на каком-то другом языке, и Ежи потерял к ним интерес.

Тем временем гость Идульфа послал слугу за собаками. Ежи остался стоять под окнами, наблюдая за гостями. Ландмейстер был недоволен. Он будто хотел остановить намечающийся бой, но Венцеслава взяла жениха под руку и поднесла к его губам кубок. Идульф неохотно кивнул, точно смирившись с развлечениями знати, и махнул рукой. Отпил. Венцеслава положила руку ему на плечо, поправила тонкими пальцами воротник.