Ежи открыл дверцу одной из полок и растерянно оглядел ряд разноцветных сосудов. Милош мог с лёгкостью определить по одному только запаху, что где налито, для Ежи задача казалась невыполнимой. Прежде ему редко приходилось бывать в этой комнате, что уж говорить о том, чтобы помогать целителю.

– На ней так и написано: раствор крапивы, – нетерпеливо сказал Стжежимир.

До этого момента Ежи даже не замечал, что к каждой бутылочке на полке привязан кусочек бересты. Юноша умел читать, его обучил тот же учитель, который занимался с Милошем. Стжежимир не доплачивал ему за уроки для Ежи. Писарь Кирилл в те годы только прибыл с небольшого острова Империи в Совин и был полон надежд и благородных убеждений. С радостью и воодушевлением он взялся за обучение сына кухарки.

– В Империи грамоту знает любой вольный человек, – говорил Кирилл. – Ты вольный человек, Ежи, значит, Создатель желает видеть тебя грамотным.

Ежи никогда не читал тех же учёных книг, что и Милош. Ему вообще мало приходилось читать после того, как Кирилл покинул их дом. Но встречая раба, Ежи часто вспоминал слова имперского писаря, и в душе его разгоралась гордость от того, что он – вольный и грамотный человек.

Но он всё равно едва мог разобрать почерк Стжежимира. Милош писал совсем не так: чётко и плавно, он выводил каждую букву, щедро украшая завитушками. Стжежимир писал небрежно и неразборчиво, точно перо держал не человеческой рукой, а куриной лапой.

Наконец Ежи нашёл нужный сосуд и, не смея заговорить первым, принялся наблюдать за работой целителя. Подобная удача ни разу ему прежде не выпадала, хотя он и видел пару раз, как смешивал травы и порошки Милош.

Королевский целитель работал быстро и так же неряшливо, как и писал. По сторонам летали брызги, пыль и веточки трав. Он что-то бормотал себе под нос, пронзительно громко стучал ножом по разделочной доске и чуть не поджёг бороду, когда разжёг огонь в печи. Погрузившись в работу, он совсем позабыл, что был не один.

Ежи уже отчаялся дождаться, чтобы Стжежимир с ним заговорил. Он решил, что про него вовсе позабыли – с целителем такое порой бывало, – когда тот наконец вылил из котла зелёную жидкость в большую бутыль и закупорил её пробкой.

Принюхавшись, Ежи попытался понять, что за отвар налил Стжежимир. Нос почуял нечто пряное, юноша не раз чувствовал этот запах, он навевал приятные мысли и чувство покоя.

– Что это такое?

Целитель оглянулся на него в недоумении, будто вовсе забыл о его присутствии.

– Что надо.

Ежи надулся, но промолчал.

Стжежимир снисходительно посмотрел на него, седые лохматые брови над глазами насмешливо выгнулись.

– Это отвар для мытья, женщины пользуются им, чтобы осветлить волосы.

И тогда Ежи припомнил, как год назад на именины матери Милош вручил ей похожую бутыль, и после волосы Горицы и вправду заметно посветлели и сделались ещё пышнее. Жаль только, что большую часть дня она прятала своё богатство под платком.

Ежи поставил бутыль на стол, хмурясь. Отчего Стжежимиру взбрело в голову делать отвар для волос, когда его ученик был обращён в сокола и не мог вернуть человеческий облик? Разве нет дел важнее?

– Господин целитель, – нерешительно вымолвил Ежи. – Вчера ты сказал, что знаешь, где искать Милоша…

– Именно так я и сказал. И поверь мне, он в надёжных руках. Там ему будет лучше, чем в Совине, пока я не придумаю, как обратить его обратно.