– Прочь! – прикрикнул он громче.

– Там, – Ежи пригнулся, прикрыв голову руками, – там со мной девушка… она ранена.

– Пошёл, я сказал!

Больше ему повторять не пришлось. Ежи выскочил за дверь и даже осенил себя священным знамением. В ушах стоял шум, он упёрся руками в стену, закрыл глаза.

Всё могло быть значительно хуже. Ежи снова дома, а Милош среди чародеев, они не выдадут его Охотникам. Отныне делом займётся Стжежимир, значит, и беспокоиться ни о чём не стоило. Впервые за много дней Ежи почувствовал облегчение, и на лице сама собой расплылась улыбка. Он остановился на верхней ступени, прислушался к звукам внизу.

По вечерам на кухне обычно царили тишина, влажность и лёгкий запах мыльного корня. Мать становилась молчалива. Уставшая, она сидела за столом, вытирала вымытую посуду и медленно отходила от забот рабочего дня, остывая словно разгорячённая печь. Ежи любил это редкое время, когда они с матерью оставались одни. Он желал найти покой и утешение в ласковых объятиях, помолчать вместе, но от переживаний совсем забыл про Весю. Она сидела за отскобленным до блеска деревянным столом и с жадностью ела тушёные овощи с мясом прямо из котелка. Прядь волос выбилась из косы, прикрыла алый ожог на щеке. Заметив Ежи, девушка кривовато улыбнулась ему, сморщилась от боли, но продолжила жевать.

Напротив неё сидела Горица, облокотившись локтями на стол. Когда Ежи зашёл, она подскочила с места, хотела, видимо, то ли обнять, то ли усадить за стол и накормить, но в итоге растерялась и застыла на месте, беспокойно сжимая пальцами серый от стирок передник.

– Сынок, – только и вымолвила она. – Ты голоден?

Ежи кивнул, улыбнулся матери и сел за стол рядом с Весей. Девушка подвинула котелок к нему, на что Горица глянула недовольно, с презрением.

– Мы в Совине не нищие. Уж миску для единственного сына найду.

Веся удивлённо вскинула брови.

– Так зачем? Ни к чему это. Мы ж не враги, чтобы из разных мисок есть, нам делить нечего.

Ежи поспешил вмешаться:

– В Ратиславии принято из одного блюда есть.

– Мы не в Ратиславии, – возразила мать.

Несмотря на радость от встречи, она была в дурном настроении. Ежи заметил, как она поджимала губы, как бросала недовольные взгляды на Весняну. Он поспешил выхватить у неё из рук миску и сесть за стол, наложил из котелка овощей и побольше мяса.

Горица взяла его за подбородок, взволнованно осмотрела лицо в ссадинах. Она привыкла лечить Ежи и Милоша после драк, синяки её не пугали. Но на этот раз мать побледнела.

– А с плечом что? Это что же, тебя ножом? Кто?

– Потом расскажу, – Ежи старался держать ложку в левой руке, это оказалось куда сложнее, чем он ожидал.

Горица убежала в кладовку, где Стжежимир хранил свои мази и отвары, вернулась с двумя маленькими горшками и чистыми тряпицами для перевязки.