– Скажи, Ежи, – голос её прозвучал безучастно. – Как выглядит ожог?

– Что?

– Как он выглядит?

Неохотно он пригляделся к её щеке, всё ещё красной, вспухшей.

– Как след от раскалённого меча.

Она кивнула, кусая губы. Перебросила косу за плечо, обняла себя за колени.

– Ты должен вырезать его.

– Что?

– Под платком всё лицо не спрячешь, а Охотники будут искать ведьму, которую пометили своим мечом. Они будут знать, что я прячу щёку. Ты должен сделать так, чтобы этот ожог невозможно было узнать.

Сталью и льдом отдавал голос. Веся хлюпнула носом, поджала искусанные губы, сжалась, предчувствуя новую боль, но произнесла всё пугающе решительно. Ежи не сразу придумал, что ответить.

– Как тебе вообще в голову это пришло?

Она стрельнула в него глазами.

– Сделай, что я прошу, пока не передумала. Если не хочешь, чтобы Охотники снова нас поймали…

Ежи замотал головой.

– Нет-нет, я не могу. Я никак. Чтобы я тебя? Ни за что!

– Сделай, Ежи, умоляю! – воскликнула она в отчаянии. – Иначе они убьют нас точно. Может, на поляне никто и не выжил, но если хотя бы один из них доберётся до Совина, он расскажет всё остальным, и другие Охотники будут искать нас. Они будут искать ведьму с отметинами меча, а не просто уродливую кметку.

Нож лежал на земле рядом с остальными вещами. Ежи посмотрел на него, вжимая голову в плечи, не чувствуя пальцев рук.

– Веся…

– Пожалуйста…

Медленно он натянул мокрую рубаху. Ткань прилипла к телу, но Ежи не почувствовал холода. Он поднял нож. Веся положила голову себе на колени, откинула косу назад и вцепилась зубами в подол своей понёвы.