– Не могу.

Веся остановилась, тяжело дыша. Медленно подошла, села рядом.

– Тише, – попросила она. – Вдруг не услышим, – она произносила слово через вздох. – Как они идут.

Медленно Ежи поднял голову. Руки девушки лежали на её коленях. Дрожали пальцы. Окровавленные ожоги пузырились на запястьях.

– Скажи… что у меня… с лицом?

Она посмотрела на него сверху вниз. Волосы растрепались, рот скривился от боли. На всю щёку остался ожог от клинка. Ровный уродливый ожог. Ежи нахмурился.

– Там след.

Осторожно Веся подняла руку, коснулась пальцами повреждённой кожи. И отдёрнула, снова коснулась, зашипела от боли.

– Он большой, да? Очень большой?

Из глаз её брызнули слёзы. Она закрылась руками, согнулась, уткнулась носом в колени.

– Я урод, я теперь такой урод.

Ежи не знал что сказать. Он не умел утешать.

Спина Веси содрогалась от рыданий, и Ежи сжался под весом вины. Зачем он позвал её? Зачем повёл с собой, если не мог защитить?

– Тише, – Ежи обнял Весю за плечи и повторил её слова. – Тише, нас могут услышать.

Он должен был её защитить, он же мужчина, а он…

Веся зубами вцепилась в подол своей одежды, захныкала тихо, заскулила. Испарились травы и мёд, которыми всегда пахли её волосы. Потянуло холодом, солью, железом.

– Тише, – повторял Ежи потерянно. – Не плачь.

– Я урод.

– Ты красивая.

– Разве? – Она вырвалась, вскинула голову, посмотрела ему с вызовом в глаза. – Взгляни на меня. Красивая? Я?! Со шрамом на пол-лица?