— Должно? — даже Чани не смог скрыть удивления.
— Да.
— А ты обратил внимание, что изображено на щитах? — вмешался Хани.
— Нет, — отрубил Чани.
— И тоже зря.
— Почему?
— Я увидел серебряного льва на голубом поле.
— Герб нашего города? — изумился Чани.
— Именно.
— Да, это герб Акантона, — подтвердила Рюби. — Всадники легкой кавалерии Приморской провинции. Никогда не думала, что снова увижу их, казалось, они канули в прошлое навсегда и больше не выйдут на землю. Но мы ошиблись. — Она закрыла ладонями лицо.
— Если это враги, с ними нужно было сразиться. Их всего трое, — настырно сказал Хани.
— Пока это не враги. И ты не убьешь их, они мертвы уже больше тысячи лет.
Постепенно дорога с равнины втянулась в гряду маленьких холмов, на склонах которых под слоем дерна просматривались белые полосы. Чани объяснил, что это меловые холмы, предгорья Черных гор — хребта, уходящего к северу от пересекающих остров Туманных гор. Подходил к концу четвертый день путешествия, и Хани уже начал присматривать удобное место для ночлега. Он любил отдыхать хорошо и старался, чтобы даже полевой лагерь был как можно уютнее.
Дорога, плавно изгибаясь, текла вокруг пологого холма, поросшего редкими соснами, торчащими на фоне красного заката диковинными золотисто-розовыми свечами. Вдруг три черные фигуры отделились от стоящего на самой обочине дерева и шагнули им навстречу. Хани, вспомнив всадников и странные слова Рюби, схватился за оружие. Тем более, что двигались люди совершенно бесшумно, как призраки. Их можно было принять за ожившие продолжения вечерних теней. Чани, немного помедлив, тоже взялся за меч, но Рюби осталась совершенно спокойной.
Самый высокий из воинов, на щите которого виднелась красная полоска десятника, поднял правую руку и гортанно, со странным акцентом, сказал:
— Мир вам.
— И тебе мир, — откликнулась Рюби.
Теперь Хани рассмотрел их зеленые шелковые кафтаны, обильно расшитые серебром. На воинах не было доспехов, и вообще одежда, украшенная богатым замысловатым узором, усыпанная каменьями, со множеством кружевных фестонов, серебряных цепочек и бляшек, больше напоминала женское платье, чем мундир солдата. Но на поясе у каждого висел длинный прямой палаш с фигурной серебряной рукоятью, хотя казался он совершенно чужеродным и неуместным.
— Простите, — вежливо сказал десятник, — но дальше вам нет дороги.
— С каких пор вдруг дороги стали закрываться для мирных путников? — недоброжелательно поинтересовалась Рюби. — Или снова вернулись смутные времена?