Ноздрей касается запах. Опять этот чертов карамельный аромат… Раньше мне казалось, что от неё веет чем-то сладким в силу рода деятельности, ведь она возилась с выпечкой днями напролет. Но потом, когда всё чаще и чаще стал ловить те же оттенки в нейтральной обстановке, понял, что это нечто индивидуальное. Даже не духи. Какой-то яркий элемент из детства, когда вместо нынешних конфет мы поглощали сахарные леденцы в виде красочных петушков… Как наваждение… Втягиваю легкое благоухание, отчего веки смежит. Забываюсь, и в следующее мгновение слышу испуганное:

– Что ты делаешь?

Да если б сам знал! Я пьян и теряю тормоза.

Распахиваю глаза и ловлю ужас во взгляде девушки. Совершенно не к месту понижаю голос и спрашиваю:

– Я тебе невыносим, да? Противен, омерзителен? Ты никогда не сможешь забыть…

– Отпусти, пожалуйста… – надрывно, с мольбой.

– Когда ты поймешь, что я больше не причиню тебе боли? – продолжаю, словно не слыша.

– Отпусти… – вырывается.

И я отпускаю. Разжимаю пальцы, давая ей свободу. Но следом абсолютно неожиданно вскидываю руку и прохожусь ладонью по её щеке, балдея от прикосновения к коже, отчего Алина отшатывается, тяжело дыша.

– Сколько же ты из-за меня пережила…

Отворачиваюсь, не в силах видеть эти её закономерные эмоции. Я вызываю у девушки только негатив. Понимаю. Но всё равно паршиво до горечи на языке.

Она тут же бросается к двери, слышу, как дергает. Возится. Поднимаю голову и в зеркало наблюдаю безуспешные попытки выбраться. Сломанный замок заклинило. Подхожу к ней бесшумно, берусь за ручку и с силой тяну на себя. Алину откидывает назад по инерции, и спиной она упирается мне в грудь.

И меня так торкает, что я замираю. Перестаю дышать.

Девушка тут же убегает через возникший проём, а я продолжаю пялиться в опустевшее пространство, ошарашенный своей реакцией. Какого…что за на хрен…

Ровно до того мгновения, когда слышу истошный женский крик, повторяющий имя моей дочери…