– Я пойду…

Моя неловкость возрастает. Так, что не удосуживаюсь взглянуть ему в лицо, когда он покидает квартиру.

И с запозданием соображаю. Какого черта я должна смущаться от того, что ему звонят любовницы? Сам-то остался абсолютно невозмутим!

И снова ужасаюсь этому – своей реакции. Раздражение и…злость? Со мной?..

Определенно точно черты характера Дмитрия заразительны. И это не есть хорошо. Мне не нравится спектр испытываемых эмоций.

Отгоняю никчемные мысли. Всё это не мое дело.

* * *

С удовлетворением взираю на последнюю порцию пирожных «Ежик». Убираю поднос в холодильник, затем принимаюсь вычищать рабочую поверхность. Передаю грязную утварь Ирине Львовне, нашей посудомойщице, отчитываюсь по поводу количества шефу и отправляюсь в раздевалку. Пора бежать за дочерью в сад. Тепло прощаюсь с коллегами и покидаю заведение.

Легкий летний ветерок треплет волосы, и это приятно. После пекла кухни, где вовсю функционировали печи и плиты, на улице я жмурюсь от удовольствия. У меня даже возникает ощущение, что вдыхаю морской воздух. А это невозможно, море слишком далеко, а вот речка рядом. И я обещала Мии погулять вдоль воды.

Работа внесла свои корректировки в размеренный уклад нашей жизни. А еще детский сад, куда малышка пошла с удовольствием, потому что Дмитрий каким-то образом смог устроить ее в группу Влады, хотя там отродясь не было свободных мест. Теперь утром я отводила вполне счастливую дочь с подругой воспитателям, попеременно меняясь этой ролью доставщика с Леной, а сама шествовала в «Аладдин». Небольшое кафе пока только-только становилось узнаваемым. Я трудилась с восьми до пяти, и этих часов на ногах хватало, чтобы выдохнуться. Первое время было особенно тяжело, не оставалось сил даже на Мию. Я осиливала лишь дорогу от сада до дома и готовку ужина. Подруги жаловались, что я их забыла.

Нет, просто все стало иначе. Появился иной график. Не лучше. Не хуже. Иной. Я же никогда не вкалывала так раньше, и мне в разы сложнее интегрироваться в такой режим. Владелец обещает присмотреть второго кондитера, и эта мысль меня утешает, ибо долго не протяну в данном темпе.

Радует, что с завтрашнего дня у меня четыре отгула, едем в столицу. Ту, что областная, а не Москва. Дмитрий все же уговорил отвезти Мию к бабушке с дедушкой, которым давно о ней рассказал. Я согласилась, что восемь месяцев общения с ним это достаточный срок, дочь души не чает в своем отце, и теперь не страшно, как воспримет его родителей. Вещи я собрала заранее, потому что сегодня…иду на свидание.

Гарик – отдельная тема. За все это время мы пересеклись всего дважды в обеденный перерыв на полчаса, успев выпить лишь кофе. И оба раза я удалялась с ощутимым недоумением. Он хотел видеться со мной и дальше. Я искренне не понимала, зачем. За общий час, проведенный вместе, мы успели обсудить лишь пару воспоминаний. Мужчина жаловался, что я издеваюсь. Я жаловалась, что он утрирует. Прикусывала язык, чтобы не ляпнуть, что ему надо? А в итоге согласилась на полноценный ужин! Невообразимо!

Лена с Зелей были в восторге. Особенно после демонстрации фотографии Аванесова. Одна подруга пообещала одолжить платье на вечер, вторая – «припарадить». Причем, второе меня пугало. Я давно перестала пользоваться косметикой и делать прически, время моих светских раутов кануло в Лету вместе со сменой настоящего имени, которое раньше обязывало быть во всеоружии. И угроза-предложение Ленки воспринимались с высокой степенью сомнения.

Для начала по пути сдала Владу и Мию тете Маше, маме нашей Елены Прекрасной, затем приняла душ в надежде смыть усталость. Не совсем получилось. А уже после сдалась на милость этих двоих. К восьми часам успела облачиться в элегантное длинное платье глубокого изумрудного цвета, влезть в единственную пару классических черных лодочек, что прикупила за прошедшие пять лет, а потом при полном марафете после всех манипуляций с волосами и лицом покрутиться перед зрителями.

И только незадолго до выхода взглянуть на себя в зеркало. На меня смотрела привлекательная девушка, далекая от стандартов красоты. Назвала бы себя хорошенькой. И не со всех ракурсов. Профиль – не мое, спасибо выдающемуся носу.

До двадцати шести лет я ее, эту привлекательную чем-то девушку, видела часто, поскольку обязана была выглядеть презентабельно. Но последние годы способствовали исчезновению данного отражения. Не до него всегда.

Зеля убежала кормить своих мужчин, а вот Лена почему-то озадаченно сидела в кресле, разглядывая меня. Опасаться было нечего, она все же нанесла очень нежный естественный макияж, я сохранилась узнаваемой.

– Да не лгу я, мне нравится, Лен, – повторяю очередной раз, вызывая такси в приложении.

Молчание в ответ.