– Хорош, скотина, – протягивает Лена, провожая взглядом удаляющегося Дмитрия, которого в машине ждала жена, – задница просто шик…

– Только задница? – подкалывает Гузель, сдергивая мишуру и посмеиваясь. – Больше ничего не рассмотрела?

– А еще скромницей считаешься! Фу на тебя, Зеля. Фу!

Лена принимает вид оскорбленной невинности, приступая к уборке стола. Через минуту не выдерживает накала и надрывно выдает:

– Боже, Алинка, как ты можешь быть настолько равнодушной?! Да твой авиатор – ходячий секс!

Мученически вздыхаю, возведя глаза к темному небу:

– Лена, умоляю тебя, прекрати! Он не мой! У него жена! А нас связывает только Мия, да и то – меньше пяти месяцев. Между нами никогда не было никаких чувств, чтобы быть неравнодушной. Понимаешь? Прошу тебя, не повторяй этого больше никогда. Кто-нибудь услышит и поймет превратно. Я не хочу проблем с Яной, она хороший человек, и они давно вместе.

Подруги опешили от моей эмоциональной мини-исповеди. Обе застыли, хлопая ресницами. А потом Лена всё же виновато выдала:

– Я же шучу, Алёк, ты чего? Да и сугубо в рамках нашего трио.

– Да, Аль, не воспринимай так остро. Мы так мало знаем о вас с ним, что не осознаем, где и что нельзя произносить…

Ну, вот…

Рушусь на деревянную скамью беседки и закрываю лицо руками, глухо произнося:

– Девочки, раз и навсегда: наша с ним связь была ошибкой. Мимолетной слабостью. Так бывает. И больше нечего рассказать. Не поднимайте эту тему, мне неприятно.

Их взгляды были красноречивее слов.

Мимолетная слабость и я?

Как дискотека в Тибетском монастыре.

Но, к счастью, больше ничего по этому поводу не добавлялось…