– Аль, а теперь-то я в чем виноват?
Теплая ладонь ласкает мою спину, прохаживаясь прямо по позвонкам. На короткое мгновение становится чуть легче. Но я напоминаю себе, где и с кем нахожусь. Тяжелый взгляд буравит, прожигает насквозь, выворачивает наизнанку. В нем столько участия, тревоги и стремления наказать обидчиков.
– Аль, ты действительно упала? – напряжением в голосе можно свободно убить, словно высоковольтным разрядом.
Киваю. Моргаю пару раз.
– Я неудачно развернулась и зацепилась за зеркало. Кажется, даже губу порезала.
Морщусь, когда его палец слегка проходится по тонкой коже. Реально больно.
В следующую секунду оказываюсь на его руках, и меня несут в ванную. Я иссякла и не могу сопротивляться. Дима осторожно опускает, стаскивает туфли и задерживается в этой позе. Мне даже не надо проверять, я и так знаю, что смотрит на вырез, в котором проскальзывает край чулка. Молниеносно поднимается и включает воду, регулируя температуру и напор. Возвращается и заглядывает в глаза.
– Я не буду подглядывать, просто помогу, хорошо? – и одновременно с этим тянет собачку молнии вниз.
Платье скатывается. Действительно не опускает взгляд. Неотрывно гипнотизирует меня.
– Я заварю тебе чай, а ты пока прими горячий душ.
Почему я его слушаюсь? Потому что, опять же, страхи и сомнения отступают перед действиями, а мне сейчас это и нужно. Четкие пункты выполняются на автомате и энергичнее. Когда остаюсь одна в закрытом помещении, скидываю белье и аксессуары. И уверена, что мужчина сдержит слово и не станет врываться.
О-о-о, как я терла кожу шеи и плеч! В аду позавидовали бы моему рвению, с которым будто сдирала её живьем. До тошноты омерзительно, что к ним прикасались губы Аванесова… Слава Богу, не дошло до поцелуев. Я бы мыла рот порошком…
Снова реву, подвываю льющемуся потоку, выжимая мочалку. Таращусь на неё и выдавливаю побольше геля для душа. И так несколько раз по кругу, словно ритуал, некий транс, из которого не выбраться. Не помню, как всё же закуталась в полотенце и вышла. В темноте спальни кое-как нашла домашний костюм и облачилась в него. После чего направилась в кухню с тюрбаном на голове.
– Ты сорок минут мылась, – оповещает Дима, потягивая ароматный напиток.
Теперь он спокоен и сосредоточен. На моей кухне, напоминаю.
– Мне показалось, прошло всего четыре минуты.
Не рассказывать же, что у меня был сеанс психотерапии.
Не решаюсь пройти и сесть за один стол. Хочу, чтобы ушел. Мне надо о многом подумать и прийти в стабильное состояние.
Но, естественно, плюхаюсь на мягкую обивку за неимением иных вариантов, да и ноги до сих пор дрожат после пережитого стресса.