– Ну какая игра… Какая, к черту, игра? Разве стал бы я так долго ухаживать за тобой?..

Молчу. Мне просто нечего сказать.

– Мась, ну давай дадим друг другу еще один шанс?

– Гарик…я не думаю, что в этом есть смысл.

– А ты не думай. Оставь это своему мужчине. Завтра вечером заберу тебя после работы?

Вздыхаю от такого напора. Случайно ловлю пытливо-настороженный взгляд в зеркале заднего обзора. Секундное замешательство. Опять! Смотрит, будто…я что-то должна!

– Хорошо, буду ждать.

Отворачиваюсь к окну и слежу за сменяющимися картинками. Мию убаюкало движение автомобиля, и теперь она спала, уткнувшись носом мне в бедро. А я одной рукой нежно поглаживала её по голове и одновременно следила, чтобы на поворотах она не скатывалась. Хотя…Дима водил аккуратно, тут не придерёшься. Вот Размик в своё время гнал…я даже боялась с ним садиться в одну машину.

Мысль о брате отдается растекающейся по нутру светлой болью. Я так часто стала о них думать… Моё существование наполнилось ностальгией, которую так долго удавалось избегать. Дима своими несанкционированными сеансами психотерапии задел спящие струны, разбередил рану, скрытую толстой повязкой. Это еще одна причина сторониться его. Он на меня дурно влияет.

Нас было около двадцати человек – семья Гузель, Лена с Владой и Валерой, наша машина и несколько друзей Яны и Димы, с энтузиазмом согласившиеся приехать. Конечно, я узнала их, поскольку видела в годовщину перед Новым годом. В целом, все легко сошлись друг с другом, подготовка к жарке шашлыка шла полным ходом. Солнце, речной берег, свежий воздух, запах обгорающих дров… Чем-то напоминало мне каникулы в детстве, когда нас отправляли к бабушке с дедушкой в Армению… Связь с которой тоже оборвалась уже как шестой год. А я бы хотела показать дочери её историческую родину. Может, как-нибудь…

– Почему ты не играешь с остальными? – Толя, друг Димы, садится рядом на плед.

Все уже вдоволь наелись и наболтались, и теперь кидали волейбольный мяч, разбившись на две команды. Отсутствие сетки и присутствие снующей и визжащей между ними от восторга детворы никак не мешало спортсменам. А я наблюдала и наслаждалась. Чем-то по-человечески простым и правильным. И думала, почему нельзя застрять в этих ощущениях навсегда?..

– Я не лажу с мячами. Вот и сторонюсь.

– Хочешь, в карты перекинемся?

Я повернулась к нему и улыбнулась. Смешной какой-то. У него явно сломан нос – видимо, боксер, телосложение тоже подходящее. Глаза такие теплые, светло-зеленые с задоринкой. И конопушки по всему лицу, хотя Толя не рыжий, а шатен.

– Не беспокойся, мне и так весело. Я болею за команду, в которой Мия и Влада.

Синхронно ведем головами к берегу и какое-то время смотрим уже вместе.

– Они точно победят. Раз с Димычем. Он у нас всегда и во всем чемпион. Только лучшее. Только его.

Будто почувствовав, что заговорили о нем, Дима обернулся и уставился на нас. Как-то странно и далеко не деликатно сощурившись. Даже мурашки прошли по коже. Но я сосредоточилась на собеседнике.

– Ты говоришь о нем без зависти и злости. Это радует.