– Они много играли, утомилась. И, правда, девяти ещё нет. И ты так рано?..

Отворачиваюсь, вешая плащ. Непонятное едкое чувство поднимается токсичной волной из самых недр.

– Хоть повеселилась?

– Повеселилась.

– И как? Всё успела за такое короткое время?

– Всё успела.

Подпрыгиваю на месте, когда, развернувшись, вижу перед собой его сосредоточенное лицо.

– Волосок к волоску, макияж и одежда в отличном состоянии. Сдаётся мне, не всё.

От этой наглости я просто потеряла дар речи. Получилось только смерить его недовольным взглядом и юркнуть в пространство между ним и стеной, направляясь в ванную. Мыла руки с остервенением, будто запачкалась в какой-то гадости. Вот бы еще рот прополоскать. Но это позже.

– Так ты не ответила, как всё прошло?

– Не припоминаю, с каких пор ты записался в мои подруги, которым я должна что-то рассказывать, – почти огрызаюсь, проходя мимо него в кухню.

– Я всего лишь хочу знать, как у тебя дела. Кажется, плохо, раз ты не в духе.

Опять материализуется передо мной, пока я раскладываю выпечку из формы на тарелку. Откладываю лопаточку и заглядываю ему прямо в глаза.

– Дима, давай по-честному. Мне не нравится, когда мы остаемся наедине, из этого всегда выходит нечто неправильное. Тебе лучше уйти.

– Почему неправильное? – искренне удивляется, отчего густые темно-русые брови в тон волос взлетают вверх.

– Потому что ты умело выводишь меня из себя, касаясь прошлого, в которое я не хочу возвращаться. Настоятельно прошу ради хрупкого мира, воцарившегося между нами в настоящем, не надо лезть мне в душу. У тебя замечательная жена, и она тебя ждет, поэтому, доброй ночи. Завтра можем созвониться и договориться по поводу Мии.

– Как слажено ты говоришь. Может, хотя бы раз спросишь, что творится со мной? – иронично усмехается с толикой горечи.

– А я должна?

– Нет. Конечно, нет. Мне просто очень этого хотелось бы. Тогда ты узнала бы, может, что сама давно бесцеремонно влезла в мою душу…

– Замолчи! – отшатываюсь в ужасе. – Что ты такое…что ты делаешь? Не трогай меня!