Я огляделась. Безвкусно оформленная квартирка в стиле шестидесятых. Белая обивка, дубовый стол, тисненые обои, лохматый золотистый ковролин. И запахи. Чеснок. Освежитель воздуха. От шкафа пахло кедром.

Но вот появилась Дора, и мы какое-то время занимались тем, что ставили в вазу цветы.

Опустившись в кресло-качалку с пристегнутыми к сиденью и спинке подушками, пожилая женщина вытянула ноги и расправила платье, из-под которого были видны голубые кроссовки.

— Дети с Розлин и Руфью в синагоге.

Видимо, ее невестки.

— Мириам что-то забыла в мясной лавке.

Мы переглянулись. Райан сделал знак, чтобы я начинала.

— Миссис Феррис, я знаю, что вы уже беседовали с детективом Райаном.

Пристальный немигающий взгляд.

— Нам неудобно снова беспокоить вас, но, быть может, вы вспомнили еще что-то?

Дора медленно покачала головой.

— К вашему сыну приходили какие-либо необычные посетители в течение недели перед его смертью?

— Нет.

— Авраам с кем-нибудь ссорился? Он ни на кого не жаловался?

— Нет.

— Мистер Феррис состоял в какой-либо политической партии?

— Жизнь Авраама — это его семья. Работа и семья.

Я повторяла те же самые вопросы, которые уже задавал Райан. Допрос номер сто один. Иногда уловка работает. Человек может рассказать то, что до этого считал неуместным. К тому же сейчас впервые Дора была одна.

— У вашего сына были враги, которые могли причинить ему вред?

— Мы — евреи, мисс.