Я могла бы сказать, что о смерти священника необходимо заявить и что, скрывая это, монахи нарушают закон. Но момент был явно неподходящим.

Пробормотав слова соболезнования, я поспешила удалиться.

По дороге в Монреаль мой страх усилился. ЧтоДжейк сказал о скелете, который мне дал Мориссоно? Новое открытие? Какое?

Авраам Феррис завладел скелетом, и его убили. Сильвио Мориссоно хранил скелет — и умер.

Теперь скелет у меня. Я в опасности?..

Каждые несколько минут я смотрела в зеркало заднего вида.

Мориссоно умер? Здоровый пятидесятилетний мужчина. Убийство?

Заныло в груди. В машине стало жарко и тесно. Несмотря на погоду, мне пришлось опустить стекло.

Феррис умер примерно двенадцатого февраля. Кесслер-Каплан приехал в Израиль двадцать седьмого. Настоятеля нашли мертвым утром второго марта.

Если смерть Мориссоно — результат умышленного убийства, то Каплан здесь ни при чем.

Однако Каплан мог вернуться в Канаду.

Я снова взглянула в зеркало. Ничего, кроме пустого шоссе.

Мы встретились с Мориссоно в субботу, двадцать шестого. Через четыре дня он умер.

Совпадение?

Возможно. Только очень уж странное.

Пора звонить израильским властям.

В понедельник в лаборатории было относительно спокойно. Всего два вскрытия.

Наверху Ламанш читал лекцию для Канадского полицейского колледжа. Я поймала его в коридоре и поделилась беспокойством по поводу смерти Мориссоно. Он сказал, что займется этим, потом выслушал мой рассказ о результатах анализа частей скелета.

— Ты должна сообщить обо всем этом властям.

— Хорошо.