Я обернулся, чтобы посмотреть на того, кто полностью разделяет мои мысли и им оказался тот самый воин, что с утра высказывал своё удивление по поводу моей утренней разминки. Он презрительно сплюнул под ноги и поймал за рукав пробегающего мимо него парнишку лет шестнадцати.

— Куда, идиота кусок, убьют ведь! — прокричал он ему в лицо и сопроводил пинком в общую кучу пленных. — Разве это война? Я на такое не подписывался. Чё смотришь?! Нравится тебе?!

— Закрой рот и будь готов к действиям, когда я скажу, — тихо прошипел я ему в самое ухо.

Мужик уставился на меня удивлённым взглядом, а спустя секунду оскалился хищной улыбкой и коротко кивнул. Я же продолжал наблюдать за происходящим, выискивая подходящий момент. Нет, я не собирался вести огонь по наёмникам, несмотря на огромное желание перебить всех и каждого. Вряд ли эти действия смогут что-либо изменить. Скорее всего, нас попросту убьют, притом максимально быстро, а бесчинства продолжатся. Даже в случае победы мы ничего не сможем изменить — на место этих придут другие. Нет, у меня иные планы, хотя смерть некоторых, особо отъявленных ублюдков, сегодня точно постигнет.

— Давай, за мной, — толкнул я нового знакомого и рванул в переулок.

Бойцы взвода, как раз все до единого скрылись в домах, именно этого момента я и дожидался, чтобы они не знали, в каком направлении мы ушли. То хаотичное, на первый взгляд, движение, рано или поздно должно было синхронизироваться. Где-то людей выгоняли из домов быстрее, другие справлялись чуть медленнее и вот настал тот момент, когда кучка «метрономов» пришла к единому ритму. Тем самым у нас образовалось окно, длиной в несколько секунд, чем мы незамедлительно и воспользовались. Однако, в отличие от меня, вынужденный напарник понятия не имел, что я собираюсь делать. Видимо, в его голове имелся какой-то иной план и даже подозреваю, насколько он был отчаянный. Потому, как только мы немного отдалились от центра событий, он придержал меня за руку и попытался вразумить, наставить на путь праведный.

— Эй, ты куда собрался?! Я думал, мы им поможем! — он вонзил в меня свой гневный взгляд и указал пальцем в сторону событий.

— Мы ничем им не поможем, просто умрём.

— Так за правое дело!

— Ты дурак? — спокойно спросил я, склонив голову на бок.

— А ты трус! Я думал, ты хочешь что-то изменить, помочь…

— Хочу.

— Я этого не вижу! Ты просто бежишь, как трус!

— Если желаешь отдать свою жизнь без пользы — вперёд, я тебя не держу. У меня несколько иные планы.

— И какие? Сбежать и спрятаться в кустах?

— Послушай, ты, правдолюб хе́ров, умереть за идею — это не ко мне. Если что-то делать, то правильно. Хочешь знать как, пошли со мной, нет — можешь вернуться и сдохнуть. И ещё раз назовёшь меня трусом, я помогу тебе с геройской смертью, не отходя от кассы.

— Да я… Да ты… Эй, стой…!

Но я больше не видел смысла что-либо ему объяснять. Если он не поспешит включить голову, то я, в самом деле, его пристрелю, дабы не мешался.

К окраине мы выбрались быстро, посёлок оказался совсем крохой, пройти его насквозь можно за каких-нибудь полчаса. Джунгли подходили к крайним домам практически вплотную. Да, ближе к населённому пункту они были не столь плотными, и потому люди бежали врассыпную, в попытке избежать смерти. Но именно на это и рассчитано кольцо оцепления, где бойцы пожинали основные плоды деятельности своих товарищей в центре. Беглецов хватали, сбивали с ног, многих откровенно расстреливали, тем самым связывая людей паникой и заставляя сдаваться добровольно.

Единая форма позволила нам подобраться к оцеплению вплотную. Изначально я собирался сделать вид, будто нас направили в подкрепление, но когда один из бойцов перечеркнул очередью хромую старуху, в голове что-то щёлкнуло. До следующего взвода оцепления рукой подать, можно сказать, в зоне прямой видимости, но меня это не остановило. Всё равно обратно в лагерь я возвращаться не планировал, а уйти от преследования я смогу без особых усилий. В конце концов, сейчас меня ничто не отягощает.