– А зачем мне твоя? В ней, наверно, блохи живут.
– Не ходить же тебе с голым пузом, – резонно ответил Петр. – Не на пляже.
– Сам нарвался, бомжара, – тихо сказал парень.
Прохожие, предчувствуя конфликт, заторопились на другую сторону, а некоторые из пытливых пристроились возле троллейбусной остановки.
Человек в красивой рубашке расстегнул золотой браслет и опустил часы в задний карман, затем снял с круглого лба солнцезащитные очки и бережно положил их на приборную панель.
Сам нарвался, молча подумал Петр, занимая стойку. А часы хорошие, «Картье». Если выгодно толкнуть, можно всю больницу у Клана выкупить. И устроить карнавал – прямо на Красной площади. Нуркину понравится.
Нет, решил он. Психов тревожить не станем, часы для другого пригодятся. Я по ним время засекать буду – что и во сколько вспомню. Скоро вечер. Скоро начнется.
– Давай, мил друг, не томи, – сказал он бывшему обладателю золотых котлов и модной рубашки. – Без тебя дел по горло.
Глава 6
Сначала Костя решил, что это всего лишь похмелье, – тяжелое и безобразное. Потом понял: нет. Нет такой похмелюги, чтоб своя постель была неудобной, чтоб родная жена казалась посторонней бабищей, а на лице у нее обнаружилось столько изъянов, что и для посторонней непростительно.
Вылезая из-под одеяла, Константин приготовился к тошноте и головной боли, но организм был абсолютно свеж. Да и то сказать – двести грамм! А все же свалило вчера, прямо под корень срезало. И, уже заходя в ванную и одобрительно проводя пальцами под носом, Костя сообразил: не его вчера свалило. Другого кого-то. Того придурка, что отпустил немыслимые усищи, что таскался в школу – три раза в неделю, ну и получал соответственно. А дома – тоже получал, от этой обезьяны под названием жена. Вот, житуха, елы-палы!
– Костя! Чайник поставь!
Супруга говорила со слегка вопросительной интонацией, что делало тон приказным.
– Чего ты там крякаешь? – Зло бросил Константин, выдавливая из тюбика зубную пасту. – Сама и поставь! И вообще, кто должен завтрак готовить?
Почистив зубы, он густо намылил лицо и с удовольствием побрился, особенно тщательно выскоблив верхнюю губу.
Настя встала рядом и жалостливо прислонилась к дверному косяку. Растерянная, растрепанная, толком не проснувшаяся – глаза, как щелочки, на щеке красные складки от подушки… Тьфу.
– Кость, ты чего?
– А чего?
– Орешь с утра.
– А ты? «Поставь чайник»! Не видишь, я занят?