Петр отшатнулся к стене и сполз на мраморные ступени. При этом полы его пиджака не смялись, а, будто накрахмаленные, застыли, сохраняя форму. Людмила склонилась над телом, но подскочивший Сапер оттолкнул ее к машине и расстегнул Петру пиджак. За подкладку было вставлено что-то светло-желтое, похожее на лист слоеного теста.

Костя перевел дыхание: возьми он пониже, в корпус, сейчас не было бы всех троих.

Он сел и, отложив винтовку, долго раскачивался из стороны в сторону. У него могло и не получиться. Но у него получилось. Он это сделал. Как он осмелился? Он это сделал – ради того, чтобы…

– На месте, тварь! Не шевелиться! – Заорали сзади и по бокам, несколько голосов одновременно.

Костя продолжал раскачиваться – какая теперь разница?

– Руки на шею! Харей сюда! – Скомандовал кто-то.

Он выполнил оба приказа, но качаться не перестал. Это так успокаивало.

– Ты кто? – Тихо спросил Константин.

– Пулемет. Слышал про меня? А ты Роговцев, – утвердительно произнес он. – Да? Нет? Отвечать!

– Да. Тот самый.

Косте хотелось улыбнуться – на прощание. Так делали настоящие герои. Но героем он себя почему-то не чувствовал.

– Ты всех подставил, гнида. Даже своего сотника. Мы его из-за тебя чуть не казнили.

Костя понимающе моргнул – сказать ему было нечего.

– Именем Народного Ополчения… – объявил Пулемет.

Костя хотел улыбнуться – как герой.

Но у него не хватило сил.